О политических репрессиях в СССР

А жаль, без оскорблений данной дамы я свою мыслЮ высказать не смогу...  

По прочтению данного опуса у меня возник только один вопрос - кто и когда прировнял слова "консерватизм" и фашизм" по смыслу?

Не кажется ли вам, народу, что нам пудрят мозХ, ась?   

 

sramota_101216049_orig_.jpg @ risovach.ru [кеш]

В 1938 году в № 4 журнала «Большевик» появляется его статья «Авиация в предстоящей войне». В ней он посчитал главным для ВВС — своевременно поднятая в воздух авиация, сосредоточение командования всеми вооруженными силами в одних руках. 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР[3].

В декабре 1938 года Л. З. Мехлис в письме на имя И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова и Н. И. Ежова требовал снятия Я. М. Смушкевича с должности и передачи его дела в НКВД. Тогда с его докладом не согласились[4].

В мае — августе 1939 года во время советско-японского конфликта на реке Халхин-Гол в Монголии командовал авиацией 1-й армейской группы. Преимущество японской авиации в майских и июньских боях удалось ликвидировать, в том числе профессиональным руководством Смушкевича.

Маршал Г. К. Жуков, командовавший тогда всей 1-й армейской группой, позже вспоминал:
«Часто я вспоминаю с солдатской благодарностью замечательных летчиков… Командир этой группы Я. В. Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владеющий летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист. Его искренне любили все летчики»[5].

 

Несмотря на отсутствие объективных доказательств виновности Смушкевича в совершении тяжких государственных преступлений, он, в числе других 25 арестованных[7], 28 октября 1941 года без суда был расстрелян согласно предписанию Л. П. Берии за № 2756/Б от 18.10.1941[8], а заместитель наркома внутренних дел СССР Кобулов Б. З. и Влодзимирский Л. Е. в 1942 году задним числом сфальсифицировали заключение о расстреле Смушкевича, заведомо ложно указав в нём, что предъявленное ему обвинение доказано.

Позже его семью (жену и дочь) арестовали и сослали в 1943 году в Карагандинскую область — вначале в лагерь, потом на вечное поселение в Казахстане. Постановление об их аресте подписал Берия: «Ученицу средней школы Смушкевич Розу Яковлевну как дочь изменника родины, приговорить к 5 годам лишения свободы с отбыванием срока в трудовых исправительных лагерях Карлаг с последующей пожизненной ссылкой». Вернулись они в Москву в апреле 1954 года, с помощью маршала Г. К. Жукова получили квартиру.

 

Примерно к 02 часам 00 минутам 22 июня весь флот находился в готовности», – записано у Н.Т. Рыбалко.

Около 3 часов дежурному сообщили, что посты СНИС и ВНОС слышат шум авиационных моторов. Рыбалко докладывает об этом И.Д. Елисееву.

– Открывать ли огонь по неизвестным самолетам? – звонит начальник ПВО полковник Жилин.

– Доложите командующему, – отвечает начальник штаба. Рыбалко докладывает комфлоту. И тут у них происходит разговор, который воспроизвожу по записи дежурного.

Ф.С. Октябрьский. Есть ли наши самолеты в воздухе?

Н. Т. Рыбалко. Наших самолетов нет.

Ф.С. Октябрьский. Имейте в виду, если в воздухе есть хоть один наш самолет, вы завтра будете расстреляны.

Н.Т. Рыбалко. Товарищ командующий, как быть с открытием огня?

Ф.С. Октябрьский. Действуйте по инструкции».

 

Москве рассвет наступил несколько раньше. В 3 часа было уже все видно. Я прилег на диван, пытаясь представить себе, что происходит на флотах. Глуховатый звонок телефона поднял меня на ноги.

– Докладывает командующий Черноморским флотом.

По необычайно взволнованному голосу вице-адмирала Ф.С. Октябрьского уже понимаю – случилось что-то из ряда вон выходящее.

– На Севастополь совершен воздушный налет. Зенитная артиллерия отражает нападение самолетов. Несколько бомб упало на город…

Смотрю на часы. 3 часа 15 минут. Вот когда началось… У меня уже нет сомнений – война!

Сразу снимаю трубку, набираю номер кабинета И.В. Сталина. Отвечает дежурный:

– Товарища Сталина нет, и где он, мне неизвестно.

– У меня сообщение исключительной важности, которое я обязан немедленно передать лично товарищу Сталину, – пытаюсь убедить дежурного.

– Не могу ничем помочь, – спокойно отвечает он и вешает трубку.

А я не выпускаю трубку из рук. Звоню маршалу С.К. Тимошенко. Повторяю слово в слово то, что доложил вице-адмирал Октябрьский.

– Вы меня слышите?

– Да, слышу.

В голосе Семена Константиновича не звучит и тени сомнения, он не переспрашивает меня. Возможно, не я первый сообщил ему эту новость. Он мог получить подобные сведения и от командования округов.

Говорить наркому обороны о положении на флотах, об их готовности сейчас не время. У него хватает своих дел.

Еще несколько минут не отхожу от телефона, снова по разным номерам звоню И.В. Сталину, пытаюсь добиться личного разговора с ним. Ничего не выходит. Опять звоню дежурному:

– Прошу передать товарищу Сталину, что немецкие самолеты бомбят Севастополь. Это же война!

– Доложу кому следует, – отвечает дежурный.

Через несколько минут слышу звонок. В трубке звучит недовольный, какой-то раздраженный голос:

– Вы понимаете, что докладываете? – Это Г.М. Маленков.

– Понимаю и докладываю со всей ответственностью: началась война.

Казалось, что тут тратить время на разговоры! Надо действовать немедленно: война уже началась!

Г. М. Маленков вешает трубку. Он, видимо, не поверил мне.

Кто-то из Кремля звонил в Севастополь, перепроверял мое сообщение.

Разговор с Маленковым показал, что надежда избежать войны жила еще и тогда, когда нападение уже совершилось и на огромных пространствах нашей Родины лилась кровь.

Я на свою ответственность приказал передать флотам официальное извещение о начале войны и об отражении ударов противника всеми средствами, на основании этого Военный совет Балтийского флота, например, уже в 5 часов 17 минут 22 июня объявил по флоту:

 

Инцидент с пролётом Ju-52 над СССР — Википедия

Инцидент с пролётом Ju-52 над СССР — происшествие 15 мая 1941 года, когда закупленный СССР немецкий внерейсовый самолёт Junkers Ju 52 беспрепятственно совершил беспосадочный перелёт по маршруту Кёнигсберг — Москва. Полет был предварительно согласован с советскими властями, но экипаж самолета не поставил в известность советскую сторону своевременно о времени и дате вылета. Тем не менее советская сторона не только не посадила самолет принудительно, но и способствовала его перелёту. По итогам инцидента в СССР было проведено внесудебное расследование, по результатам которого ряд должностных лиц был привлечен к дисциплинарной ответственности. //  Дальше — ru.wikipedia.org

 

Инцидент с пролётом Ju-52 над СССР — происшествие 15 мая 1941 года, когда закупленный СССР немецкий внерейсовый самолёт Junkers Ju 52 беспрепятственно совершил беспосадочный перелёт по маршруту Кёнигсберг — Москва. Полет был предварительно согласован с советскими властями, но экипаж самолета не поставил в известность советскую сторону своевременно о времени и дате вылета. Тем не менее советская сторона не только не посадила самолет принудительно, но и способствовала его перелёту. По итогам инцидента в СССР было проведено внесудебное расследование, по результатам которого ряд должностных лиц был привлечен к дисциплинарной ответственности.

 

В 1940 году СССР закупил в Германии 30 различных самолетов[1]. В конце 1940 года фирма «Junkers Flutzeug-und Motorenwerke AG» получила советский заказ на 10 самолетов Ю-52[1]. В январе - апреле 1941 года в СССР были перегнаны немцами 3 самолета Ю-52[1].

 

Смушкевич был арестован органами НКВД СССР по обвинению в участии в военной заговорщической организации, по заданиям которой в числе других арестованных проводил «вражескую работу, направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной Армии и увеличение аварийности в Военно-Воздушных Силах».

 

Смушкевич ... в числе других 25 арестованных[7], 28 октября 1941 года без суда был расстрелян согласно предписанию

 

Первыми из репрессированных врачей в 1938 году были Л. Г. Левин, И. Н. Казаков и Д. Д. Плетнёв. Они были обвинены в убийстве, путём неправильного лечения, В. Менжинского, В. Куйбышева и Максима Горького. В результате суда Казаков и Плетнёв были приговорены к 25-ти годам заключения, Левин же был расстрелян.

На этом репрессии медиков не закончились. В 1946 году репрессирован был академик-секретарь АМН СССР В. В. Парин за то, что, находясь в США, передал американским учёным ампулы с круцином, разработанным Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскина и их рукописи для публикации книги. Тем самым, несмотря на то, что препарат и рукопись были переданы по указанию заместителя министра здравоохранения СССР, Парин вызвал гнев Сталина и по возвращению в СССР был арестован и приговорён к 25-ти годам заключения за «измену Родине».m/node/5939

 

КАНСКИЙ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ | Репрессированные врачи

  Массовые репрессии 30 – х гг. не обошли стороной и интеллигенцию. Педагоги и медики также стали жертвами репрессий, многие из них уже никогда не вернулись к своим семьям, на свои рабочие места. В эти годы Красноярский край лишился большинства руководящих кадров в сфере здравоохранения: были арестованы главы крайздравотделов Ширшов, Вернемалек, Сельцевский. В период в 1930 по 1950 годы были арестованы 26 красноярских врачей. Аналогичная участь постигла и медицинских работников города Канска. В годы «большого террора» здравоохранение города Канска лишилось трех ведущих специалистов: директоров Канской городской больницы и поликлиники Александра Александровича Кытманова и Евгения Михайловича Окунева и заведующего Канским отделением здравоохранения Александра Федоровича Стекляева. //  Дальше — kanskmuseum.krn.muzkult.ru

 

Массовые репрессии 30 – х гг. не обошли стороной и интеллигенцию.

Педагоги и медики также стали жертвами репрессий, многие из них уже никогда не вернулись к своим семьям, на свои рабочие места.

В эти годы Красноярский край лишился большинства руководящих кадров в сфере здравоохранения: были арестованы главы крайздравотделов Ширшов, Вернемалек, Сельцевский.

В период в 1930 по 1950 годы были арестованы 26 красноярских врачей.

Аналогичная участь постигла и медицинских работников города Канска.

 

В годы «большого террора» здравоохранение города Канска лишилось трех ведущих специалистов: директоров Канской городской больницы и поликлиники Александра Александровича Кытманова и Евгения Михайловича Окунева и заведующего Канским отделением здравоохранения Александра Федоровича Стекляева.

Обвинение было стандартным для тех лет – шпионско-разведывательная антисоветской диверсионно-террористическая деятельность в пользу Германии и Японии.

А.А. Кытманов, Е.М. Окунев и А.Ф. Стекляев были расстреляны в городе Канске. Сведений о месте их захоронения не имеется.

 

Категория:Медицинские работники, репрессированные в СССР — Википедия

В эту категорию входят врачи и другие медицинские специальности, преподаватели мед. учебных заведений и ученые, связанные с медициной. Показана 61 страница из 61, находящейся в данной категории. //  ru.wikipedia.org

 

Научные работы Вавилова продолжают активно цитироваться и в настоящее время.
По данным на 2016 год, наибольшее количество цитирований имеют работы The Origin, Variation, Immunity and Breeding of Cultivated Plants (1925 цитирований), Studies on the Origin of Cultivated Plants (1172), Origin and Geography of Cultivated Plants (413), «The law of homologous series in variation» (402)

 

В 3 часа 17 минут позвонил командующий Черноморским флотом: «Со стороны моря подходит большое количество неизвестных самолетов…»

Война… Я немедленно позвонил Сталину, доложил обстановку и попросил разрешения начать ответные боевые действия. Он долго не отвечал. Наконец сказал: «Приезжайте в Кремль…»

В 4 часа 30 минут мы с Тимошенко вошли в кабинет Сталина. Там были уже все члены Политбюро. Сталин, бледный, сидел за столом с нераскуренной трубкой. Он сказал: «Надо позвонить в германское посольство…» В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленберг просит принять его для срочного сообщения…

 

Ипатьев, Владимир Николаевич — Википедия

Влади́мир Никола́евич Ипа́тьев (9  ноября 1867, Москва, Российская империя — 29 ноября 1952, Чикаго, США) — русско-американский химик, генерал-лейтенант Русской императорской армии, доктор химических наук, профессор, академик Санкт-Петербургской академии наук / Российской академии наук / Академии наук СССР (1916), член Национальной академии наук США (1939). Родился 9 (21) ноября 1867 года. Его мать, Анна Дмитриевна Глика, вскоре вышла замуж за преподавателя физики в учительской семинарии Военного ведомства Александра Фомича Чугаева и уних родился в 1873 году сын Лев. //  Дальше — ru.wikipedia.org

 

Ипатьев Владимир Николаевич электронные книги, биография.

Ипатьев Владимир Николаевич электронные книги автора для чтения онлайн и в мобильном приложении. Подписка для организаций. //  biblioclub.ru

 

После Октябрьской революции 1917 г., внутренне не приняв ее и оставаясь по убеждениям сторонником конституционной монархии, Ипатьев, тем не менее, встал на путь сотрудничества с советской властью. Он решительно отказался от многочисленных предложений уехать на Запад или присоединиться к Белой армии. Расхождение во взглядах привело к расколу в семье: от Ипатьева отошел даже самый близкий человек - сын Николай, покинувший Россию с белогвардейцами и впоследствии погибший в Африке при испытании изобретенного им средства против желтой лихорадки. Младший же сын Владимир, ставший позже химиком, также отрекся от отца, публично объявив это 29 декабря 1936 г. на Общем собрании Академии наук СССР. Трагический разрыв с сыновьями Ипатьев остро переживал всю свою жизнь.
В первые послеоктябрьские годы Ипатьев активно включился в хозяйственное строительство. В 1918 г. Химический комитет, которым он руководил, был расформирован, а на его базе был создан Отдел химической промышленности ВСНХ. Сам же Ипатьев возглавил Комиссию по демобилизации химической промышленности (позднее переименованную в Комиссию новых производств) при ВСНХ. Ипатьев провел исключительно трудную работу по налаживанию производств на разрушенных гражданской войной предприятиях, освоению новых, нужных республике химических продуктов. Блестящий ученый-теоретик и одновременно экспериментатор, тонкий знаток химической промышленности, он умел видеть перспективу развития своей науки. Еще в сентябре 1918 г. Ипатьев провел 2 заседания своей Комиссии с участием крупнейших химиков (А. Фаворского, Н. Зелинского, С. Лебедева, Б. Бызоева и др.), посвященных вопросу о постановке опытов по получению синтетического каучука в заводском масштабе. Ученые наметили наиболее перспективный путь исследований - синтез каучука из этилового спирта (С. Лебедев) и нефти (Б. Бызоев), реализованных впоследствии впервые в мире в нашей стране. В марте 1920 г. на заседании Технического совета Отдела химической промышленности ВСНХ Ипатьев выступил с обстоятельным докладом о необходимости создания радиевого института, "призванного объединять и направлять все работы по радиоактивности". Радиевый институт был создан в 1922 г. и внес существенный вклад в развитие народного хозяйства и обороноспособности страны. В 1921 г. Ипатьев возглавил вновь созданное Главное управление химической промышленности ВСНХ (Главхим), т.е. стал руководителем данной отрасли народного хозяйства республики; вошел в состав Президиума ВСНХ. В 1922 г. по решению правительства Ипатьев был включен в качестве эксперта по научно-теоретическим вопросам в состав делегации на Генуэзскую конференцию.
В 1923-1926 гг. он также занимал пост председателя Химического комитета при Реввоенсовете, осуществляя руководство военно-химическими работами. Ипатьев был инициатором создания массового Добровольного общества помощи развитию химии и химической промышленности (Доброхим) в СССР. С мая 1924 г. исполнял обязанности заместителя председателя центрального комитета Доброхима (председатель - Л. Троцкий); в 1927 г. это общество было реорганизовано в Осоавиахим.
Середина 20-х гг. оказалась наиболее плодотворной для научного творчества Ипатьева: его исследования привлекли пристальное внимание крупнейших зарубежных концернов. В начале 1927 г. он получил предложение от руководителей Общества баварских азотных заводов, а также других фирм провести совместные исследования по органической и неорганической химии. Одним из пунктов договора фиксировалось право Ипатьева на изобретения, которые будут сделаны им в Германии: все они должны были патентоваться фирмой в Германии с указанием авторства Ипатьева, а в СССР он получал право патентовать их от своего имени, и они, по договору, безвозмездно переходили в собственность СССР. Советское правительство нашло предложения германской стороны приемлемыми для СССР и дало согласие на проведение Ипатьевым исследований в Германии при условии, что он будет ежегодно отчитываться о своих работах на заседании Президиума ВСНХ. Не возражала против такого решения и Академия наук. 6 июня 1929 г. Президиум ВСНХ СССР, заслушав доклад Ипатьева о работе в Германии (с 28 сентября 1928 г.), признал, что она привела к чрезвычайно важным открытиям. Особо отмечалось, что лаборатория высокого давления, созданная им в Ленинграде в 1927 г., "становится уже в настоящее время школой химиков, работающих в области высоких давлений и температур, и в дальнейшем будет играть громадную роль в деле подготовки новых кадров работников в этой области". Лаборатория в 1929 г. была преобразована в Институт высоких давлений, который Ипатьев возглавлял до своего отъезда из СССР в 1930 г. Думал ли в те годы Ипатьев о возможности остаться на Западе? В своих мемуарах, вышедших в США (1945), он касается этой темы. Во время одной из командировок в Германию в 1927 г. его пригласили в гости к нобелевскому лауреату В. Нернсту. Там, во время обеда, вспоминал Ипатьев, "один из немецких профессоров спросил меня, почему я совсем не покину СССР и не переселюсь за границу для продолжения своих научных работ, где я найду, несомненно, гораздо больше удобств, чем у себя на Родине. Я в то время не имел ни малейшей идеи покинуть свою страну… Я не замедлил ответить, что, как патриот своей Родины, должен остаться в ней до конца моей жизни и посвятить ей все мои силы. Профессор Эйнштейн слышал мой ответ и громко заявил: "Вот этот ответ и я вполне разделяю, так и надо поступать". И вот прошло 4-5 лет после этого разговора, и мы оба нарушили наш принцип: мы теперь эмигранты и не вернулись в свои страны по нашему персональному решению, а не потому, что были изгнаны нашими правительствами…".
Ипатьев, несомненно, пользовался доверием советского правительства. В 1927 г. он был в командировке в Швейцарии для ознакомления с новым способом изготовления пороховой целлюлозы. Итоги командировки обсуждались на секретном заседании Научно-технического совета Военно-химического треста. "То доверие, которое мне оказывали большевики, я очень ценил и по совести могу сказать, что никогда не позволял себе им злоупотреблять", - писал Ипатьев в своих мемуарах. Ипатьев неоднократно встречался с Лениным, который уважительно называл ученого "главой нашей химической промышленности". В мае 1927 г. в Москве научные и научно-технические учреждения, общественные и промышленные организации в торжественной обстановке отметили 60-летие Ипатьева и 35-летие его научной деятельности.
В 1929 г. вышел в свет сборник статей, посвященный жизни и деятельности Ипатьева, включавший воспоминания крупнейших отечественных и зарубежных ученых - Н. Зелинского, А. Чичибабина, Г. Бредига, К. Матиньона, К. Фаянса и др. В том же году Ипатьев был удостоен высшей научной награды - премии имени В. Ленина за работы в области химии. Казалось бы, ничто не предвещало опасности для маститого ученого, однако, начавшиеся в 1929 г. аресты коллег и близких друзей Ипатьева - профессора П. Пальчинского, инженера В. Камзолкина, любимого ученика - Г. Годжелло, члена коллегии Главхима В. Кравца и др. - свидетельствовали о том, что скоро могла придти и его очередь. Особенно взволновал Ипатьева арест его близкого друга, профессора Е. Шпитальского, отправленного в тюрьму сразу же после избрания членом-корреспондентом Академии наук СССР (1929). Ходатайства Ипатьева об его освобождении оказались безрезультатными. От многих своих друзей, в том числе из правительственных кругов, Ипатьев стал получать строго конфиденциальные, но заслуживающие доверия предупреждения о том, что он является ближайшим кандидатом на арест. Ипатьев также понимал, насколько опасными для него становились прежние связи с царской семьей и высокими царскими сановниками, его генеральское прошлое, деловые контакты с Троцким и другими "оппозиционерами", "вредителями" и "врагами народа". В этой ситуации он принял для себя решение об отъезде из СССР.
В июне 1930 г. вместе с женой Варварой Дмитриевной он выехал в Берлин для участия во 2-м Международном энергетическом конгрессе, по окончании которого получил разрешение советского правительства и АН СССР задержаться на лечение сроком на 1 год. В июне-августе 1930 г. он побывал во Франции и Англии, в сентябре прибыл в США, сначала в Нью-Йорк, затем в Чикаго, где ему была сделана сложная операция на горле. Здесь же, в Чикагском университете, он стал читать курс лекций по катализу и одновременно приступил к экспериментальным работам по контракту с фирмой "Universal Oil Products Co" в прекрасно оборудованной для него лаборатории. Вплоть до 1936 г. Ипатьев регулярно посылал в СССР результаты своих работ, выполненных в США. В 1936 г. в СССР вышла его фундаментальная монография "Каталитические реакции при высоких температурах и давлениях"; неоднократно получал Ипатьев приглашения вернуться на родину. В своих ответах он честно и откровенно изложил причины, мешавшие его возвращению в СССР. 29 декабря 1936 г. на Общем собрании АН СССР было принято постановление о лишении Ипатьева звания академика, а неделю спустя 5 января 1937 г., ЦИК Союза СССР лишил его советского гражданства. Ему навсегда был запрещен въезд в СССР. Часть его ближайших учеников подверглась репрессиям.
Находясь в США, Ипатьев стал богатым и весьма известным человеком. Помимо преподавательской деятельности в Чикагском университете и должности консультанта в нефтяной фирме, он состоял также профессором и директором лаборатории катализа и высоких давлений в Нортуэстернском университете в Эванстоне (близ Чикаго), ныне носящем его имя. Все заработанные им деньги он вкладывал в развитие лаборатории, приглашая на работу только русских и американцев, знавших русский язык. В 1937 г. Ипатьев был назван в США "Человеком года", будучи выбранным из 1000 претендентов на это звание. В 1939 г. его избрали членом Национальной Академии США, и в том же году в Париже состоялось торжественное вручение ему высшей награды Французского химического общества - медали имени А. Лавуазье. В ноябре 1942 г. в США отмечалось его 75-летие и полвека научной деятельности. На торжественном заседании, организованном по этому поводу Американским химическим обществом, нобелевский лауреат Р. Вильштеттер утверждал: "Никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем Ипатьев". Несмотря на широкую известность, признание, долгие годы, прожитые в США, Ипатьев продолжал чувствовать себя здесь чужим. Он не имел автомобиля, отказался от возможности приобрести удобный коттедж на берегу озера Мичиган. С момента своего приезда в Чикаго до самой своей кончины супруги Ипатьевы снимали скромный номер в гостинице, жили замкнуто. Его редкие письма родным в Ленинград проникнуты тоской по родным местам. Находясь далеко от своей Родины, Ипатьев не переставал интересоваться жизнью советских людей, достижениями советской науки. До глубины души его трогали поражения и победы Красной Армии в годы войны. Чтобы скрасить одиночество, Ипатьев с женой удочерили и воспитали 2-х русских девочек-сирот. Начиная с 1944 г. Ипатьев неоднократно предпринимал попытки вернуться в СССР, но неизменно получал отказ. Несмотря на преклонный возраст, Ипатьев до самой кончины трудился в своей лаборатории.

 

... и был у того Ипатьева брат - горный инженер, и был у него дом в Екатеринбурге, тот самый дом