Беня> Тут ведь как получается, общесто само от армии открестилось, вот мол вам дескать КОНТРАКТ, вы по нему и пашите как наемники, но контракт он ведь есть форма договора, т.е. ты мне то-то, я тебе в замен то-то. Раньше и без контракта служба шла, но офицер понимал что его не бросят, и он и его семья худо-бедно но будут обеспечены и не пропадут.
Беня> Я видимо не совсем точно сформулировал, первичны конечно не материальные блага, если тупо поднять жалование ничего путного из этого не произойдет. Первично отношение общества к армии, пока на военных смотрят как на неудачников и лохов. Так и будет продолжаться.
Беня> А так вилы получаются, платить нужно правильным, а правильных нет по тому, что не платят.
Беня> Имхо, только совместные поэтапные действия, причем по всем пораграфам. если один из этапов упустить толку от всей реформы будет немного.
Это недостаточно глубокий анализ. Я вот для себя докопался до дна этой проблемы, в т.ч. по воспоминаниям. А начинается всё в семье, в некоторых семьях. Дети собираются в школе, и неблагополучные (не в обычном смысле, а в глубоком) дети приносят с собой в детский коллектив заразу из семьи. Детский коллектив этим делом заражается, становится стаей. И с ранних лет дети растут в стае, где слабых бьют и унижают, а не защищают и поддерживают; где сильный и агрессивный — это значит успешный, хотя всем и противен и все его ненавидят. Вот так всё и варится годами, оттачиваются традиции и иначе как бы и быть не должно. Потом эти детки оказываются в том же детском коллективе, но под вывеской "армия", и продолжают всё своё привычное, но уже развившееся во всю подростковую дурь. И потом удивление какое-то, дедовщина, туда-сюда, а всё это просто 13й или какой там класс средней школы, 13 год детской стаи — злой, безжалостной, извращённой (отметим попутно полное фиаско воспитательного процесса) и жестокой. Как ненавидели друг друга по-детски в школе, так ненавидят уже по-взрослому. Кто фигачил сверстников кулаками, теперь фигачит ногами и табуретками. Приобретённые где попало тайнополовые знания реализуются на практике, потому что никаких тормозов нет и не было никогда, кроме некого гегемона-училки, которая уже в прошлом. Всё можно, всё хочется. Я понимаю офицеров, с рвением к службе, которым это невыносимо тошнотворно, потому что оно и есть невыносимо тошнотворно для нормального человека. Вот такая тесная связь проблемы с армией и проблемы с обществом. Тут нечего реформировать.
Офицеры, в свою очередь, тоже не фунт изюму, но звание наверное хоть как-то дисциплинирует, да и люди повзрослее. Если им помочь, если они увидят что под их началом не стая, а нормальные люди (которым где-то нужно браться), то они и сами будут стараться быть на уровне. Это я видел сам на военке. Мы были приличным обществом, и при нас офицеры даже матом старательно избегали. Были помоложе, свежеотслужившие в армии, тем было труднее. Видно было, что человек "из лесу вышел", и ему трудно. Но они видели какие у нас отношения с их культурными коллегами, и тоже старались подтягиваться. Если офицер умеет публично нервничать не матерясь, это уже что-то. Это не значит что он внутри изюмом заполнен — доводилось захаживать в их "учительскую", от их размеренной беседы уши вяли моментально, как от радиации. Но никогда, ни разу мы этого не слышали публично. Вот такой (уж какой получился) пример небезнадёжных офицеров, которые встретились. Был ещё один, то вообще уникум. Незлобный, с чувством юмора, умный человек и интересный рассказчик. Ему не нужно было прилагать
никаких усилий чтобы его слушали или уважали или выполняли что он требовал по делу. Разговаривал на чистом гражданском языке. Так вот, все такие хорошие офицеры поувольнялись за год-два до пенсии. Как сами говорили, "наслужились", "обрыдло" и т.п. Более-менее правильные офицеры есть, их легко заметить и их просто нужно выделить для новой армии. Всё это не смотря на то что отслужили в армии обычной.