Реклама Google — средство выживания форумов :)
— Охмуряют! -- крикнул Остап, спускаясь с лестницы. -- Самый охмуреж идет! Под сладкий лепет мандолины. — Может быть, уйдем? -- спросил Паниковский, вертя в руках шляпу. — Все-таки храм божий. Неудобно. Но Остап, не обращая на него внимания, подошел к "Антилопе" и принялся нетерпеливо надавливать грушу. Он играл матчиш до тех пор, пока за толстыми дверьми не послышалось бренчанье ключей. Антилоповцы задрали головы. Дверь растворилась на две половины, и веселые святые в своих дубовых квадратиках медленно отъехали вглубь. Из темноты портала выступил на высокую светлую паперть Адам Казимирович. Он был бледен. Его кондукторские усы отсырели и плачевно свисали из ноздрей. В руках он держал молитвенник. С обеих сторон его поддерживали ксендзы. С левого бока -- ксендз Кушаковский, с правого — ксендз Алоизий Морошек. Глаза патеров были затоплены елеем. — Алло, Козлевич! — крикнул Остап снизу. — Вам еще не надоело? — Здравствуйте, Адам Казимирович, -- развязно сказал Паниковский, прячась, однако, за спину командора. Балаганов приветственно поднял руку и скорчил рожу, что, как видно, значило: "Адам, бросьте ваши шутки! " Тело водителя "Антилопы" сделало шаг вперед, но душа его, подстегиваемая с обеих сторон пронзительными взглядами Кушаковского и Морошека, рванулась назад. Козлевич тоскливо посмотрел на друзей и потупился. И началась великая борьба за бессмертную душу шофера. — Эй вы, херувимы и серафимы! - сказал Остап, вызывая врагов на диспут. — Бога нет! — Нет, есть, — возразил ксендз Алоизий Морошек, заслоняя своим телом Козлевича. — Это просто хулиганство, -- забормотал ксендз Кушаковский. — Нету, нету, -- продолжал великий комбинатор, - и никогда не было. Это медицинский факт. — Я считаю этот разговор неуместным, -- сердито заявил Кушаковский. — А машину забирать-это уместно? - закричал нетактичный Балаганов. — Адам! Они просто хотят забрать "Антилопу". Услышав это, шофер поднял голову и вопросительно посмотрел на ксендзов. Ксендзы заметались и, свистя шелковыми сутанами, попробовали увести Козлевича назад. Но он уперся. — Как же все-таки будет с богом? — настаивал великий комбинатор. Ксендзам пришлось начать дискуссию. Дети перестали прыгать на одной ножке и подошли поближе. — Как же вы утверждаете, что бога нет, - начал Алоизий Морошек задушевным голосом, — когда все живое создано им!.. — Знаю, знаю, — сказал Остап, — я сам старый католик и латинист. Пуэр, соцер, веспер, генер, либер, мизер, аспер, тенер. Эти латинские исключения, зазубренные Остапом в третьем классе частной гимназии Илиади и до сих пор бессмысленно сидевшие в его голове, произвели на Козлевича магнетическое действие. Душа его присоединилась к телу, и в результате этого объединения шофер робко двинулся вперед. — Сын мой, - сказал Кушаковский, с ненавистью глядя на Остапа, -- вы заблуждаетесь, сын мой. Чудеса господни свидетельствуют... — Ксендз! Перестаньте трепаться! - строго сказал великий комбинатор. — Я сам творил чудеса. Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом. И все было Б порядке. Я даже накормил пятью хлебами несколько тысяч верующих. Накормить-то я их накормил, но какая была давка! Диспут продолжался в таком же странном роде. Неубедительные, но веселые доводы Остапа влияли на Козлевича самым живительным образом. На щеках шофера забрезжил румянец, и усы его постепенно стали подниматься кверху. — Давай, давай! - неслись поощрительные возгласы из-за спиралей и крестов решетки, где уже собралась немалая толпа любопытных. — Ты им про римского папу скажи, про крестовый поход. Остап сказал и про папу. Он заклеймил Александра Борджиа за нехорошее поведение, вспомнил ни к селу ни к городу Серафима Саровского и особенно налег на инквизицию, преследовавшую Галилея. Он так увлекся, что обвинил в несчастьях великого ученого непосредственно Кушаковского и Морошека. Это была последняя капля. Услышав о страшной судьбе Галилея, Адам Казимирович быстро положил молитвенник на ступеньку и упал в широкие, как ворота, объятья Балаганова. Паниковский терся тут же, поглаживая блудного сына по шероховатым щекам. В воздухе висели счастливые поцелуи. — Пан Козлевич! - застонали ксендзы. - Доконд пан иде? Опаментайсе, пан! Но герои автопробега уже усаживались в машину. — Вот видите, -- крикнул Остап опечаленным ксендзам, занимая командорское место, — я же говорил вам, что бога нету. Научный факт. Прощайте, ксендзы! До свидания, патеры! Сопровождаемая одобрительными криками толпы, "Антилопа" отъехала, и вскоре жестяные флаги и черепичные скаты костела скрылись из глаз. На - радостях антилоповцы остановились у пивной лавки.