Фантастика Алексея Толстого - "Аэлита", "Гиперболоид" и другие вещи

"Аэлиту" и "Гиперболоид" все знают - классика (хотя тоже есть малоизвестные нюансы: ранние редакции, первоначальное отношение к ним...), но у Толстого есть и другие фантастические повести - как минимум, одна:

Прошло три месяца со дня, когда лунный шар, многие
тысячелетия служивший лишь для бредней поэтов, был наконец
использован с деловыми целями.

 

Сравнительно малоизвестная (в целом, заслуженно) вещица - "Союз пяти", печаталась также в несколько иной редакции под названием "Семь дней, в которые был ограблен мир".

Любопытна тем, что в ней:

а) мимоходом упоминается инженер Лось и его межпланетный перелёт (причём говорится, что чертежи аппарата утрачены при пожаре);
"Впервые подобный снаряд, приспособленный для двоих пассажиров, был построен в Ленинграде в 1921 году инженером Лосем. Он покрыл на нем сто миллионов километров междупланетного пространства и возвратился на землю. К сожалению, чертежи его пропали во время пожара."

б) есть фраза "Второй аппарат, начиненный сильно дымящим веществом, был отправлен три года тому назад из Южной Америки на луну и достиг ее поверхности." - очевидно, восходит к довольно широко озвученному прессой того времени предложению Годдарда отправить ракету на Луну, с тем, чтобы она произвела там небольшой взрыв, к-й позволил бы зафиксировать попадание. Позднее, в конце 50-х, идея ненадолго реинкарнировалась в еще более крутом виде - предлагалось (ЕМНИП, Зельдовичем и еще кем-то) отправить на Луну ракету с ядерным зарядом, для тех же целей, причём проект оказался на полпути к воплощению, одно время его даже приняли к проработке Как знать - может быть, Зельдовичу э

в) в некотором смысле, это как бы не первая ласточка "противоастероидной обороны"(ТМ), хотя и в сильно извращённой форме (ну да, да, можно еще на Ж.Верна сослаться, он-то точно был раньше, но у него несско не то )

я ее читал в сборнике "Лунариум"

там совершенно идеологически невыдержанный конец ¹¹¹¹¹

А поподробнее раскрыть тему?

"Атомная" тема в начале двадцатого века вообще вещь популярная - даже у поэтов.
Цитату из "Первого свидания" Белого, например, заездили до крайности, "Электроны" Брюсова ...
Из фантастов Уэлса можно помянуть.

А вот обещанное рождение частиц

---

Профессор гаркнул:

— Так точно. Переворот в истоках нашего сознания. Пессимизм должен быть выдернут с корешками. Угрюмая и кровавая мистика Востока; безнадежная печаль эллинской цивилизации; разнузданные страсти Рима среди дымящихся развалин городов; изуверство средних веков, каждый год ожидающих конца мира и страшного суда, и наш век, строющий картонные домики благополучия и с самозабвением глотающий нестерпимую чушь кинематографа, — на каком основании, я спрашиваю, построена эта чахлая психика царя природы? Основание — извечный пессимизм: убеждение, будто человечество живет на умирающей планете в лучах потухающего солнца, как предсмертная плесень... В прошлом было слишком жарко, слишком буйна растительность и прожорливы мезозавры (60 метров длины). Человеку было не выжить. Но вот юность земли отцвела, и в морщинах леденеющего шара последней вспышкой жизни закопошилось человечество.

Как вам это нравится? Стоило плесени начинать жить? А тут еще с каждым годом леса редеют, реки высыхают, уголь и нефть подходят к концу. А человечество все плодится, чорт возьми! Вступают в силу законы больших чисел. А жизнь громовым голосом командует: Вперед, полным ходом, — в овраг старую таратайку, хватай за холку необъезженного жеребца, — шпорь, ходу, вперед!.. А где взять силы на это? Где их возьмешь, когда тысячелетним гвоздем засело в голове: «Впереди — красноватое солнце, закутанное морозным паром, звенит снег по ледяной земле, да ветер вечности посвистывает в развалинах отшумевших цивилизаций, — впереди смерть»...

И вот (профессор описал угольком сигары восьмерку, знак вечности в черном небе), — все это не так, позвольте вам заметить. Все это — пуфф, мираж, ложь... Молекулярная физика пришла на помощь одураченному человечеству. И всего-на-всего для этого нужно было постигнуть два принципа: радиоактивность и теорию квант...

Кванты¹... — Вольф, а за ним и Хлынов весело рассмеялись, — браво, браво, профессору!

¹ Новейшая теория распространения света отдельными зарядами энергии, квантами.

— Так точно, чорт возьми, кванты (уголек сигары начертил бешеный зигзаг). — И вот теперь мы уже не мчимся в смерть и в лед, а двигаемся в бесконечном круговороте смен, — все выше, все головокружительней. И мы — не на умирающей планете, не при конце ее дней. Но земля — в расцвете сил, чудовищных и скрытых то грозная, то милостивая. Впереди — не ледяная ночь, — средневековое понятие. Впереди — миллионы катастроф и ледоходы весны и пышные золотые цивилизации. Гений человечества, не умирая, снова и снова семенами взойдет на прекрасной, зеленой земле...

Профессор засопел. Вольф опустил глаза. У Хлынова билось сердце. Фрау Рейхер из-за лампы старалась рассмотреть лицо сына, морщинистые губы ее дрожали. Профессор сбросил пепел с сигары и как бы начертил ею в воздухе огненные линии...

В мировом пространстве в различных направлениях двигаются потоки энергии (в просторечии — лучи света), или потоки квант. Существуют точки, где эти потоки скрещиваются (точка А). Что происходит? Энергия становится все более и более плотной в этой точке, ибо в каждую секунду через точку А проходит все больше и больше квант. И вот, где-то в фокусе скрещения (точка А) напряженность энергии становится матерьяльной, — энергия уплотняется в материю. Рождается матерьяльная частица...

Хлынов и Вольф невольно подняли голову к черному небу, где редко одна от другой светило несколько звезд над Берлином.

— Мы не можем определить, не знаем качественного различия между энергией и материей, — его нет. Материя — одна из форм энергии. Итак, в пространстве возникает эта особая форма, — первый матерьяльный атом. К нему устремляются другие частицы материи, рожденные из света. Появляется туманность, начинает вращаться и сжиматься. Внутри ее образуется чудовищное давление и температура, должно быть, до миллиона градусов. Ведь одна туманность Андромеды больше всей нашей звездной вселенной. (Вы представляете — какая чертовщина происходит там у нее, в центре? Там образуются таинственные металлы, чрезвычайно сложного атомного состава и большого удельного веса. Недавно открыли, что загадочный спутник Сириуса обладает удельным весом в двадцать тысяч раз тяжелее платины. А это всего только маленькое небесное тело.

Далее следует двойной процесс жизни небесного тела: охлаждение, — это извне, — и радиоактивный распад, — изнутри. Смерть и жизнь, - борьба. Тело умирает, леденеет, внутренние силы взрывают его, рождают к новой жизни. Вечный круговорот.

Вот, друзья мои, база, которую я подвожу под оптимизм. Бесконечный круговорот жизни. Позади и впереди между катастрофами земли, - малыми и крупными, — лежат цивилизации древние и грядущие. Дух человеческий, порядка световой или электрической энергии, не исчезает, но снова и снова претворяется в материю.

---

Из ранней версии романа - опубликовано в журнале "Красная новь", 1926, N 4. Написано, следовательно, еще ранее.
В позднейших книжных изданиях, если память не изменяет, это фрагмента нет - Будда весть, по каким соображениям.

В общем, довольно круто, да?
Я не помню точно, в каком году впервые появилась концепция рождения частиц из вакуума при взаимодействии двух фотонов - но в общем 100% не сильно раньше... а может быть - даже позже (есть у меня смутное подозрение, что это как бы не 27-29й год...) То есть не исключено, что он ухитрился тут очутиться в роли предсказателя, да еще и удачливого

Т-щ Толстой старался держать руку на пульсе науки, однако (чему доказательством и упоминание о спутнике Сириуса, и изложение представлений о рождении и жизненном цикле звёзд)
К сожалению, это не уберегало его местами от редкостных косяков

Неплохая повесть.
Но "Пылающий остров" последних версий - поудачнее

Физика неполиткорректная, толковать надо правильно , вот так, например:

"Физической наукой сравнитель­но недавно был открыт закон
взаимосвязи массы и энергии, ко­торый гласит, что количество энергии любого материального объекта (тела, молекулы, атома, электрона и т. д.) равно массе этого объекта, умноженной на ве­личину квадрата скорости света.
Из этого следует, что масса, яв­ляющаяся одним из существен­нейших физических свойств мате­рии, и энергия, представляющая собой физическую меру движения, тесно связаны между собой, зави­сят друг от друга. Таким обра­зом, закон взаимосвязи массы и энергии «выражает в понятиях физики важнейшее положение философии марксизма о неразрыв­ности материи и движения." Не так, однако, толкуют этот закон фальсификаторы науки. «Физические» идеалисты назвали его законом эквивалентности мас­сы и энергии. Отождествляя эти два разные свойства материи, они утверждают, что масса и энергия взаимно превращаются друг в дру­га. Начало такому толкованию положил один из крупнейших за­рубежных физиков, А. Эйнштейн..." и далее по тексту НИЖ 1/1954, стр. 44.

P.S. Оруэлл прав

Нну, это уже похоже на споры о терминологии

См. Окуня о понятии массы - и по сю пору люди иногда путаются Куды уж там 50-м... не надо из кампании против "физического идеализма" делать такого супер-мега-жупела Мало ли кто чего тогда в одном журнале написал... делов-то

К вопросу о некорректном вроде бы названии "гиперболоид", который на самом деле даже по описанию вовсе параболоид - а может, какие-то причины у Толстого были для названия-то?

Вот попалось случайно на глаза - стихотворение Тьюринга (1954):

Hyperboloids of wondrous Light
Rolling for aye through Space and Time
Harbour those waves which somehow Might
Play out God's holy pantomime.

Вот вам пожалуйста: сразу и гиперболоид, и свет вместе
И трудно заподозрить, что Тьюринг читал Толстого

Не, конечно, математик мог использовать слово "гиперболоид" тут и в его прямом математическом смысле, хотя я и не догоняю, что такая фраза могла бы значить - но может, это есть такой какой-то классический английский, а то и вовсе латинский оборот?
Беглый поиск по словарям ничего не дал, но такие вещи, как правило, легко не вылавливаются, и знакомы разве что филологам соотв. профиля, да переводчикам, и то не всем, а лишь квалифицированным (в результате местами встречаются режущие глаз переводы типа "поэтическая лицензия").

"Ну как - ничего не напоминает?" (с) х/ф "Окно в Париж"

"Гиперболоид...", первое издание
"Красная новь", 1925, N 9



"Принцип насильственного разложения атома должен быть прост, чрезвычайно прост. "

---

— В командировку?

— В Берлин, к Рейхеру.

— Секрет?

— Нет. В марте этого года нам стало известно, что в лаборатории Рейхера произведено атомное распадение ртути.

Хлынов сказал это, повернувшись всем лицом к Шельге, — розовые пятна выступили у него на щеках, глаза со строгим волнением уперлись в собеседника. Шельга сказал:

— Не понимаю, товарищ Хлынов, — не специалист.

— Причины распадения материи нам неизвестны. Мы знаем, что при распадении разрушается атом, вернее — его ядро, при чем выделяются огромные запасы энергии. Энергия эта неизмерима. Для примера приведу пропорцию: бросьте со второго этажа пудовую гирю. Бросьте пуд динамита. Отношение между ударом гири и взрывом динамита будет приблизительно таким же, как между взрывом пуда динамита и энергией распада булавочной головки.

— Фу ты, чорт! — сказал Шельга.

— До сих пор у нас не было средств ни вызвать искусственно атомный распад, ни его прекратить. Мы еще не владеем этой космической силой, как пещерный человек не умел управлять — электрической энергией.

— Понимаю, понимаю...

— Демона электричества мы поработили, но мы еще бессильные, безоружные стоим перед непостижимыми запасами атомной энергии. С нашими паровыми машинами, моторами, динамо, белым и черным углем, — мы — пещерные люди. Мы знаем только, что металл уран, распадаясь и все время выбрасывая из сердцевины своих атомов альфа— бета— и гамма-лучи (т.-е.: альфа — ядра атомов газа гелия, бета-электроны и гамма — частицы света), превращается через ряд элементов менделеевской таблицы в свинец. Мы все это уже знаем. Но демон распада еще на свободе. Теперь вы понимаете, какое волнение в кругах ученых произвело известие из Берлина.

— Это вы правильно, что едете туда, — сказал Шельга; — Союзу бы такую силищу заполучить!

Работы ведутся пока еще в лабораториях. До применения в промышленности еще далеко... Хотя, — Хлынов глядел строгими глазами на клубистые, как снег, поля облаков, глубоко внизу застилающие землю, — от кабинета физика до мастерской завода шаг не велик. Принцип насильственного разложения атома должен быть прост, чрезвычайно прост. Вы знаете, конечно, что такое атом?

— Маленькое что-то такое, — Шельга показал пальцами.

— Вот то-то, что маленькое. Он действительно маленький. Радиус атома равен одной стомиллионной сантиметра. Но сам атом представляет из себя как бы солнечную систему: центральное ядро материи (с положительным зарядом), вокруг которого вращаются нематерьяльные частицы — электроны (с отрицательным зарядом). Радиус ядра атома равен одной стобиллионной сантиметра. Радиусы электронов — одной стомиллиардной сантиметра.

На запотевшем стекле Хлынов начертил:

— Вот атом гелия.

Шельга наморщил лоб, зрачки у него стали, как точки.

— Значит, меньше микроба?

— Микроб в сравнении с атомом, как земной шар в сравнении с песчинкой. И все же мы измеряем атом, исчисляем скорость вращения его электронов, его вес, массу, величину электрического заряда. Мы подбираемся к самому сердцу атома, к его ядру. В нем-то весь секрет власти над материей. Будущее человечества зависит от того, — сможем ли мы овладеть ядром атома, частичкой матерьяльной энергии величиной в одну стобиллионную сантиметра. Ядро чудовищно прочно. Оно представляет конгломерат из частиц водорода, связанных частицами электричества, так называемыми электронами ядра. (на тот момент действительно еще не была осознана невозможность для электронов находить внутри ядра - F.) Вокруг него носятся по кругам и эллипсам шары внешних электронов. Например: если в ядре 4 частицы водорода, это — атом гелия, в ядре-236 частиц водорода — получается атом самого тяжелого металла — урана. И так далее.

— Т.-е. как же, а это все? — Шельга обвел глазами тиснено-кожаные стены кабины, потряхивающихся в креслах пассажиров, — один из них, толстяк, расстегнув воротник и морщась (от воздушной качки), пил содовую из бутылки...

— И это все, — с улыбкой сказал Хлынов, — и содовая, и бутылка, и сам гражданин, мозг в его голове, и эта дюралюминиевая птица, и облака, и вон тот городишко — чуть видный, — вся материя вселенной состоит из атомов водорода, соединенных в различных комбинациях с отрицательными зарядами электричества.

Шельга вытер лоб и покосился на Хлынова, но — почтительно.

...

— Да, да... Этот красного дерева откидной столик — лишь видимость. Это определенный заряд атомного электричества, с которым ваша рука вошла в соприкосновение. В этом столике нет ничего, кроме частиц; водорода и частиц электричества. Теперь, когда физика установила такое понятие материи, — еще шаг, — и мы овладеем самим ядром атома, его электрическим зарядом... Если разрядить, примерно, этот столик... — Хлынов покосился на собеседника. — Представьте, — с боков его я поставлю какие-то электромагниты-разрядители и приемники энергии. Я поворачиваю включатель. То, что вы называли, массой столика, т.-е. его электрический заряд, — уйдет, как молния в громоотвод, в приемники, в конденсаторы. Сам же столик мгновенно исчезнет. Вернее, он целиком превращается в гамма-лучи, в невидимый свет, подобный рентгену... Это своего рода «продукт его горения»... А зарядом его мы станем освещать города, приводить в действие заводы... Думаю, что именно в этом направлении ведутся опыты у Рейхера...

---

Нет, это не иллюстрация к "Аэлите", не кадр из фильма, и не его же афиша.
Плакат «Скоро весь мир будет наш». Екатеринбург, Уральское отделение РОСТА, 1920.
Просто zeitgeist. Из которого и выросла "Аэлита".

Какой интересный исторический штрих!

Никита Алексеевич Толстой (27.02.1917–19.10.1994) — докт. физ.-мат. наук, профессор. В 1939 году окончил физический факультет ЛГУ, докторант академика С. И. Вавилова в ФИАНе, профессор физфака ЛГУ.

Н. А. как физик по образованию возражал своему отцу, настаивая на необходимости замены термина «гиперболоид» на «параболоид» в названии романа «Гиперболоид инженера Гарина», но точная наука в тот раз отступила перед красивой литературной выдумкой.

 

- впрочем, очевидно, что по возрасту он мог возражать только сильно постфактум (if any). Задним числом же - минимум лет 5-10 после выхода романа - что-либо менять, конечно, в любом случае было бессмысленно.