Есть возможность позадавать вопросы командиру группы аккустиков на БРД

Да. Я опечатался.
Вчера мы с ним немного поговорили крупными мазками. Правда меня (пока) больше занимал аспект поведения группы лиц в автономной обстановке. Но немного и про саму лодку поговорили (я послушал). Никаких жареных фактов не услышал. Немного о глубинах плаванья - Как оказалось стратеги (наши и американские) при нахождении в районах БД находятся на одной глубине, в секундной готовности к пуску. Глубины в сотни метров используются только для подхода-отхода. Ессно это не относится к многоцелевым лодкам, эти вообще ничем не связаны. При этом излучаемый ими шум ниже фонового шума моря.
Питание и внутренняя жизнь на лодке была нормально организована. Снабжение даже в начале 90хх было разумным и достаточным (мясо-фрукты-вина). Бытовые проблемы сведены до несущественных. Экипаж - скорее нормальный трудовой коллектив, просто работает. Отношения внутри вполне уважительные. Обращения младших к старшим - чаще по имени отчеству, реже тов. командир. Авторитет командира лодки - непререкаем. Дисциплина - сознательная, никакой палочности.
Автономные плаванья редко превышают 80 дней - в силу условий оплаты загранплаваний. Он сам не участвовал но были опытные автономки по полгода. Признаны малоэффективными.

>С чего это автономка считается загранплаванием то?

Я же и говорю - беседа купными мазками. Сказано что лодки загоняли на 72-78 день, именно в связи с оплатой. Загоняли за боны, грузили торпеды-ракеты и на пару недель на стрельбы.
Выяснил - загрнкой оно не было. Платили надбавку до 50% +боны. Он к примеру получал 65 бон, командир 150.

>Ну и вопрос ему как акустику: часто ли были контакты с иностраными ПЛ, с авиацией ПЛО.

В начале 90х засек нахождение в терводах ЛА. Всем флотом кинулись его выпихивать. Он лично получил массу упреков за это, и пообещал что в следующий раз хрен кому про контакт скажет. Сложный вопрос.

> Было ли (и знали ои они об этом) постоянно слежение за лодкой со стороны американских АПЛ?

Выражение преувеличенное. Постоянного не могло быть в принципе. Хотя бы в силу гидрологии. Хотя и отметил что например его лодка не могла долго держать ЛА. Многоцелевые могли и делали. У них значительно более новые станции+сами совершеннее. Это их работа, и по ЗПС были условные сигналы предупреждения об обнаружении иностранцев. То есть стратеги - прятались, и работали исключительно в пассивных режимах. А многоцелевые носились поодаль работая в том числе и на активе, видимо(мои домыслы) для мирного времени считалось не большой бедой подставиться под контакт. Главное вовремя предупредить об этом "большого".

Вообще обнаружение подводной лодкой другой лодки - задача крайне далекая от аналогии в виде "посветить фонариком в темноте".

>Как преодолевали рубежи ПЛО при выходе в район. Как обеспечивался выход из бызы

Об этом спрошу погодя.

>- на каком флоте служил акустик?

Куда в автономки ходили (в какие районы хотя бы)?

На обоих.
Будем работать и в этом направлении. Я с ним должен теперь видеться часто, но нельзя заваливать человека. Пока, на вопрос о районах БД - отшутился.
Сам уезжал с СФ в день гибели Курска. Уволился капитаном 3го ранга.

PS Если ни чего не измениться до осени, то мы с ним будем на МАКСе. Человек он крайне благожелательный, не исключено очное знакомство. До тех пор приложу силы для пердачи накопившихся вопросов.
.

Цикл>Немного о глубинах плаванья - Как оказалось стратеги (наши и американские) при нахождении в районах БД находятся на одной глубине, в секундной готовности к пуску.

какая там секундная, что вы. вот описание пуска в 80-х из мемуаров главкома сев.флота
--
А.П.Михайловский
ОКЕАНСКИЙ ПАРИТЕТ
ЗАПИСКИ КОМАНДУЮЩЕГО ФЛОТОМ

>Тем временем «К-219» закончил форсирование противо-лодочного рубежа, занял назначенный ему район огневых по-зиций, донес о том на командный пункт флота и приступил к боевому патрулированию. Прием информации от управляю-щего КП осуществлялся по установленной программе связи, путем периодической постановки всплывающего буксируемо-го антенного устройства. Штурманы уточняли место корабля и поправку системы курсоуказания всеми доступными спосо-бами. Специалисты радиотехнической службы производили сверку системы единого времени по маркерным сигналам. Ра-кетчики еще и еще раз проверяли блокировку боевых ракет, состояние практической ракеты в шахте № 4, готовность пуль-та управления ракетным оружием к действию.
Так продолжалось несколько часов, пока наконец с КП флота не поступила команда перейти на непрерывный режим связи, после чего буксируемая антенна больше не убиралась. Вскоре командир корабля принял доклад связистов о получе-нии сигнала боевого управления. Сигнал, разумеется, учеб-ный, поскольку боеголовка ракеты в шахте № 4 никакой раз-блокировки не требует. Однако шифровальщик и замполит, независимо друг от друга, делают свое дело и, убедившись в правильности разбора сигнала, с разрешения и под наблюде-нием командира корабля устанавливают кодовую величину на свой барабан блокирующего устройства. Напряжение возрас-тает. Подводный ракетоносец готовится к всплытию на стар-товую глубину. А я сижу за спиной у Онучина с секундомером в руках.
Наконец, как щелчек по нервам, доклад о приеме второго сигнала. Та же короткая процедура его разбора.
— Получен приказ на применение ракетного оружия в учебных целях, — оборачивается в мою сторону командир.
— Действуйте по плану.
— Боевая тревога, ракетная атака! Точное московское время ... часов ... минут. Боцман! Всплывать на стартовую глубину.
— Точность места в установленных пределах. Поправка курсоуказания введена в навигационный комплекс, — слы-шится голос штурмана из его рубки.
— Ракетный комплекс к предстартовой подготовке докладывает командир БЧ-2.
— Боевая информационно-управляющая система к стрель-бе готова! — вторит ему начальник радиотехнической служ. бы.
Все завершает доклад командира БЧ-5 о готовности корабельных систем, обслуживающих ракетный комплекс и обеспечивающих его гарантированным электропитанием, а командир ракетоносца тем временем достает из специальной шкатулки перфокарту с полетным заданием для практическои ракеты и передает ее сидящему за пультом управления ракет-ным оружием командиру БЧ-2.
— Ввести перфокарту. Набрать залп на шахту № 4.
— Штурман! Боевой курс ... градусов.
— Боцман! Держать стартовую глубину.
— Начать предстартовую подготовку! — следуют ^дна За другой привычные команды — Секундомеры... товсь ... ноль|
Взгляда на мой секундомер оказалось достаточно, чтобы убедиться, что времени для принятия решения на ракетную стрельбу Онучину потребовалось не более трех минут. С этого момента процессы необратимы, а ракетоносец не имеет права менять боевой курс и стартовую глубину, даже если в него пойдут вражеские торпеды.
Предстартовая подготовка, проходящая в автоматическом режиме, тянется мучительно долго. Хотя мой секундомер отстукал всего семь минут. Наконец долгожданный доклад
— Окончена предстартовая подготовка. Есть окончательныи наддув баков. Готов к открытию крышки шахты № 4.
— Открыть крышку! — выдыхает командир, оглядываясь на меня.
— К старту готов! — чуть позже отвечает ему команду
-Онучин оборачивается ко мне, но я глазами и легким нажением ладони, лежащей на колене, показываю: Действуй не сомневаясь».
— Старт разрешаю! — громогласно провозглашает коман-дир, а управляющий стрельбой жмет на заветную кнопку и начинает отсчет времени.
Примерно через 25 секунд следует легкий толчок и торжествующий возглас:
— Есть старт из шахты № 4!
Затем корабельные устройства и системы приводятся в исходное положение, а ракетоносец полным ходом убегает из точки, откуда столь громогласно заявил о себе на весь мир

---

кстати у него и такое о методике боевого дежурства есть

>Однако главными явились меры по техническому обеспечению ракетных стрельб подводных крейсеров из высоких широт, из положения лежа на грунте или стоя на под-водном якоре, а также от причалов в пунктах базирования

а вот еще немного о жизни пларб все из той же книги Михайловского (описываются события около 1982 года)

---

Свой разговор с Коробовым мы начали с общеизвестных истин. Поражение стратегически важных объектов на замор-ской территории противника, с одобрения военно-полити-ческого руководства нашей страны, возможно осуществить путем проведения операции стратегических ядерных сил под непосредственным управлением Верховного Главнокоманду-ющего, который принимает решение на операцию и отдает приказ на первый ядерный удар. Приказ этот (в виде сигналов боевого управления) передается с помощью так называемого «ядерного чемоданчика» — иначе говоря, портативного связ-ного кодирующего устройства, постоянно носимого специаль-ным офицером вблизи от места пребывания Верховного. Вполне естественно, что при этом предусмотрено дублирование как подобных устройств, так и каналов связи.
Успех операции обеспечивается длительной, заблаговре-менной подготовкой и тщательным планированием с учетом множества вариантов решения задачи. Этим постоянно зани-мается Генеральный штаб, который загодя определяет, а при необходимости уточняет перечень и координаты объектов, подлежащих поражению. Назначает очередность и степень поражения каждого объекта. Устанавливает долю участия, ре-сурс боеприпасов и распределение комплексов целей между компонентами ядерной триады, а также вопросы их взаимо-действия друг с другом. Генеральный штаб вводит в действие и периодически видоизменяет систему сигналов боевого уп-равления. После получения сигнала-приказа от Верховного Главнокомандующего центральный командный пункт доводит сигналы боевого управления до исполнителей. Для этого со-здана и установлена в войсках и на флотах многоступенчатая автоматизированная командная система боевого управления.
Идеологом всего комплекса подобных нелегких вопросов в Генеральном штабе являлся генерал армии Сергей Ахроме-ев, который около шести лет работал там начальником Главно-го оперативного управления, а затем первым заместителем у Маршала Н. В. Огаркова. Кроме своей роли в управлении ядерными силами, Сергей Федорович интересен мне тем, что в 1940 году мы вместе поступали в Московскую военно-морс-кую спецшколу. Только он после девятого класса был зачис-лен в 1-ю роту, а я после седьмого — в 3-ю. Вместе и комсор-гами стали в своих подразделениях.
Уже в 1941 году Сергей был принят в Военно-морское училище имени Фрунзе, где ему удалось закончить всего один курс. Ну а потом Астраханское пехотное училище и годы боев на четырех фронтах. После войны служил в войсках, окончил две академии: Бронетанковую и Генерального штаба. Теперь он обеспечивает управление ядерной триадой государства. Сергей Федорович в обращении строг, суховат, немногосло-вен, но по-прежнему хорошо относится к флоту и морякам. В этом я имел удовольствие убедиться во время нескольких ко-ротких бесед перед назначением на нынешнюю свою долж-ность.
Ну а боевыми действиями морских стратегических ядер-ных сил лично руководит Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков. Как он это делает, я имел воз-можность наблюдать, сидя за спиной Главкома на его команд-ном пункте в период учения «Центр-78», куда был привлечен с должности командира ЛенВМБ на роль начальника Атланти-ческого направления в «играющем штабе» Северо-Западной стратегической группировки Вооруженных Сил.
Именно Главком (с помощью своего Главного штаба) оп-ределяет состав Атлантической и Тихоокеанской группировок морских стратегических ядерных сил, потребных для пора-жения выделенных Военно-Морскому Флоту объектов, а так-же количество и тип атомоходов стратегического назначения, предназначенных в резерв Верховного Главнокомандующего. Главком устанавливает зоны патрулирования в океанах и мо-рях, количество находящихся на боевой службе подводных крейсеров, нужную степень обеспечения их боевой устойчи-вости в каждой из таких зон.
Главный штаб при этом разрабатывает порядок примене-ния крейсерами своего оружия, способы доведения, опозна-ния и исполнения установленных сигналов боевого управле-ния. Среди них весьма важным является сигнал о назначении комплекса целей, иными словами, — государства или конти-нента, по которому осуществляется прицеливание. Другой сигнал — о снятии всех ступеней предохранения с ядерных боеприпасов. Наконец, последним передается сигнал — при-
каз о пуске ракет в кратчайший срок либо в назначенное время. По внешним признакам эти боевые сигналы совершен-но невозможно различить во множестве других сигналов, иду-щих в эфир: ложных, учебных, контрольных, тренировочных, практических, а то и вовсе никак не связанных с применением какого-либо оружия.
Важной функцией Главного штаба является изготовление, строжайший учет и рассылка на флоты необходимого комп-лекта так называемых перфолент, содержащих в закодирован-ном виде параметры конкретных объектов, необходимые для расчета полетного задания каждой ракеты. Только в том слу-чае, когда перфолента введена в приборы управления ракет-ным оружием, возможна его предстартовая подготовка. Зара-нее «прочесть» перфоленту невозможно. Таким образом, ко-мандир стреляющего ракетоносца не имеет ни малейшего представления о том, куда полетят его ракеты. Об этом знают только Главком и те немногие специалисты из Главного шта-ба, которые заняты разработкой полетных заданий.
А я, к стыду своему, ни одной перфоленты в глаза не видывал. В свое время нас учили рассчитывать геодезический пеленг и дальность стрельбы вручную, с помощью формул сферической тригонометрии, уравнений баллистики и неко-торых технических приспособлений. В этом и признался Ко-робову. Начальник штаба тут же позвонил в оперативное уп-равление, откуда притащили учебную перфоленту. Повертев ее перед носом, я подумал о том, что никогда бы в жизни не догадался, какую диковину держу в руках, если бы не коммен-тарий знающего человека. Ну а затем мы с Вадимом Констан-тиновичем углубились в осмысление собственной роли и пря-мых обязанностей при выполнении задачи нанесения против-нику сокрушительного удара из-под воды.
Для создания группировки морских стратегических ядер-ных сил на Северном флоте предназначены пять дивизий под-водных крейсеров с баллистическими ракетами. В целях не-посредственного охранения крейсеров выделяется необходи-мое количество многоцелевых атомных подлодок. Кроме того, привлекается система ядерно-технических и ракетно-техни-ческих баз, а также части связи вкупе с командной системой боевого управления.
Две трети общего количества ракетоносцев всегда загру-жены ракетами и находятся в постоянной готовности к дейст-вию. Часть из них постоянно в море, на боевой службе. Другая часть — на боевом дежурстве. Остальные заняты повседнев-ными делами в базах. Группировка, развернутая в море, может быть усилена за счет боевого дежурства или сил нара-щивания. Однако и находящиеся в базах крейсера постоянной готовности в экстремальной обстановке должны быть способны пустить свои ракеты прямо от причалов. Подобное требо-вание высказывал мне министр обороны Маршал Д. Ф. Усти-нов, когда напутствовал в должность. Однако как обеспечить подобные пуски организационно и технически, министр не разъяснил, рекомендовал подумать.
Флотская жизнь любого подводного ракетоносца обеспе-чена, как правило, двумя экипажами и расписана по так назы-ваемым большим и малым циклам. Подобный цикл, к приме-ру, включает следующие этапы:
выход в море на боевое патрулирование с первым экипа-жем;
возвращение и передачу ракетоносца второму экипажу;
межпоходовый ремонт;
выход в море на боевую подготовку;
снова выход на боевое патрулирование, но уже со вторым экипажем.
С возвращением цикл повторяется.
После нескольких подобных малых циклов планируется большой, включающий заводской ремонт, а то и модерниза-цию с полной выгрузкой всех ракет, что в свою очередь требу-ет значительного времени на боевую подготовку и ввод крей-сера в состав сил постоянной готовности. Эффективность службы подводных ракетоносцев определяется специальным показателем — коэфициентом оперативного использования, выражающим соотношение времени полезного пребывания в районе боевого патрулирования ко времени, необходимому для восстановления боеготовности в базах и полигонах боевой подготовки.
Соблюдение нужных пропорций, установленных норм, строгих правил подводной службы, борьба за повышение эф-фективности морских стратегических ядерных сил — голов-ная боль штаба флота, в особенности оперативного управле-ния, и уж, конечно, — область пристального внимания коман-дующего.
Группировка ракетных подводных крейсеров флота, раз-вернутая в море, обычно состоит из нескольких эшелонов. Передовой эшелон, как правило, патрулирует в Атлантике, не-подалеку от побережья противника. Действия крейсеров это-го эшелона должны обеспечить подлетное время ракет к объ-ектам поражения, не превышающее работного времени системы противоракетной обороны. Удар первого эшелона неотразим. Однако обеспечить его боевую устойчивость до удара крайне трудно. Даже в мирное время за каждым подводным крейсе-ром, выходящим в Атлантику, американские противолодоч-ные силы пытаются установить длительное слежение. В неко-торых случаях им это удается. О чем (ко всеобщей нашей досаде) мне уже пару раз весьма убедительно докладывал контр-адмирал Квятковский. Правда, упомянутые эпизоды сле-жения относились к подлодкам проекта 675 — кораблям пер-вого поколения, не имеющим отношения к борьбе флота про-тив берега и прозванным за повышенную шумность «ревущи-ми коровами».
Именно поэтому основной эшелон подводных крейсеров, несущих межконтинентальные ракеты, надежно упрятан в морях, примыкающих к нашему побережью. Здесь легко при-крыть его от возможных ударов подводных лодок и противо-лодочных самолетов противника, которые, конечно же, будут всячески стремиться к нанесению максимального ущерба нашим стратегическим ракетоносцам в безъядерный период войны, до выпуска ими своих ракет. Однако сделать это, нахо-дясь в зоне подавляющего превосходства наших сил, против-нику будет крайне трудно.
Еще более надежно должен быть упрятан и прикрыт (на-пример, подо льдами арктических морей) эшелон ракетных крейсеров резерва Верховного Главнокомандующего. Этот эшелон как раз и предназначен для восполнения потерь мор-ских стратегических ядерных сил в безъядерный период вой-ны, а также для решения других, внезапно возникающих за-дач.
Мы с Коробовым долго рассматривали карты с маршру-тами и районами боевых действий подводных крейсеров раз-личных эшелонов. Комментировали ситуацию, пока наконец не пришли к обоюдному заключению, что маршрутов и рай-онов у нас недостаточно. Необходимо изыскивать новые, не-ожиданные маршруты, осваивать другие, нестандартные рай-оны, где ранее плавать не приходилось. Часть из них, об-разно говоря, следует заложить в неприкосаемый запас, для того чтобы варьировать ситуацию, если «клюнет жареный петух».
Боевые действия вверенной мне группировки будут пред-ставлять собой совокупность согласованных по объектам и времени их поражения ракетно-ядерных ударов подводных крейсеров, наносимых из назначенных районов или с марш-рутов боевого патрулирования в соответствии с решением Верховного Главнокомандующего, по сигналам боевого управ-ления Генштаба. Эти действия характеризуются решитель-ностью целей, глобальным размахом, предельной напряжен-ностью и скоротечностью.
В то же время они требуют заблаговременной подготов-ки, тщательного планирования, всестороннего обеспечения, многовариантных решений на развертывание, переразверты-вание и поддержание группировки в боеготовном состоянии как в мирное время, так и в течение всего периода безъядер-ной войны.
Задачами подобных боевых действий могут быть:
уничтожение пусковых установок с ракетами, ядерных складов и других стратегических средств нападения, разме-щенных в глубине территории противника;
поражение группировок его войск, систем противовоз-душной и противоракетной обороны, центров управления ор-битальными группировками космических аппаратов;
разрушение промышленных и административных цент-ров, портов, аэродромов, плотин, мостов, других транспорт-ных систем, а также объектов государственного и военного управления.
На первый взгляд, такие задачи выглядят всего лишь как перечисление объектов. Однако для того чтобы ювелирным хирургическим ударом уничтожить, к примеру, шахтную пус-ковую ракетную установку противника, нужна совсем иная точность попадания, количество и мощность боеприпасов, вид подрыва, нежели при поражении крупной и рассредоточен-ной группировки войск. Задачи тут совершенно различные. Впрочем, пусть голова болит у специалистов Генерального и Главного штабов, поскольку именно они нацеливают ракеты нашего Северного флота.
Тем не менее группировкой подводных крейсеров на Ат-лантике и в Арктике непосредственно управляю все-таки я — командующий Северным флотом. Именно я обязан устано-вить маршруты, районы и сроки патрулирования, порядок развертывания и наращивания как сил боевой службы, так и группировки в целом. Обязан организовать ее взаимодейст-вие с остальными силами флота, обеспечить всем необходи-мым.
В моем ведении находится решение вопросов своевремен-ной замены ракетоносцев в составе группировки, обеспече-ние их пакетами с боевыми распоряжениями, нужными ком-плектами перфолент и непосредственное управление действи-ями каждого из них. Кроме того, мне надлежит определить состав и способы действий сил непосредственного охранения ракетоносцев, обеспечить их боевую устойчивость, прикрыть от возможных ударов противника действиями своих проти-володочных сил, истребительной авиацией, а также минны-ми рубежами. Я должен заблаговременно организовать унич-тожение вражеских сил противолодочной войны в море и в базах.
И все же главнейшей среди моих обязанностей остается доведение сигналов боевого управления до каждого подводно-го крейсера. Сделать это не так-то просто, но необходимо, причем в кратчайший срок.

---

Контр-адмирал Федоров делился со мной опытом подлед-ного плавания крейсеров проекта 667бдр в Арктике. Он гово-рил о том, что длительные походы подо льдом, в том числе и к Северному полюсу, стали для ракетоносцев обычным делом. Однако плавать — это одно, а выполнять боевое патрулирова-ние под ледяным панцирем, находясь в соответствующей ра-кетной готовности, — совсем другое дело. Применять ракет-ное оружие из-подо льда мы, дескать, еще и не пробовали. Наверное поэтому мое предложение о том, чтобы уже в теку-щем году организовать исследовательский подледный поход на полную автономность с несением боевой службы в совет-ском, канадском и американском секторах Северного Ледо-витого океана, Юрий Александрович встретил с энтузиаз-мом. Наметили даже подводный крейсер — «К-211» проекта 667бдр, который в сентябре может быть подготовлен к подоб-ному походу. Вот только с каким экипажем пойдет «К-211» — ясности пока не было. Пришлось поручить вице-адмиралу Ма-тушкину, не торопясь, тщательно взвесить обстоятельства, детально проработать и всесторонне обосновать необходимые предложения.
Ну а контр-адмирал Литвинов получил более конкретную задачу: организовать ракетную стрельбу из арктического рай-она с подрывом льда торпедами, всплытием ракетоносца в об-разовавшейся полынье и пуском практических ракет для по-ражения назначенной точки прицеливания на одном из бое-вых полей. Тут же было принято решение готовить к такому мероприятию подводный крейсер «К-92» проекта 667бд с эки-пажем капитана 1-го ранга Виктора Патрушева. Правда, когда я предложил Литвинову в те же сроки стрельнуть еще и от причала в Порчнихе, Иван Никитович начал чесать в затылке, поскольку задача оказалась больно уж неожиданной. Однако Матушкин тут же перехватил инициативу, заявив, что кость-ми ляжет, но с помощью генерала Аниканова подготовит Порчниху, а из контр-адмирала Литвинова выжмет подводный крейсер 667бд, допустим «К-421», с тем чтобы выполнить и эту, очень важную для флотилии стрельбу.
--
В то время, пока я разбирался с ситуацией на Белом море, в губу Оленью после боевой службы возвратился подвод-ный крейсер «К-211» капитана 2-го ранга Александра Берзина. К сожалению, поговорить с командиром мне так и не удалось. Ограничился докладом вице-адмирала Матушкина о том, что впервые в условиях полярной ночи подводный раке-тоносец нес боевую службу в Арктике, находясь в соответ-ствующей готовности к пуску полного боекомплекта своих ракет. За 60 суток похода пройдено 5300 миль. Из них 4400 — подо льдами.
Ледовая обстановка оставалась сложной в течение всего похода. Чистой воды в полыньях или разводьях не наблюда-лось. В советском и американском секторах Арктики средняя толщина льда 3—5, с подсевами до 20 метров. В канадском секторе — сложнее. А хуже всего оказалось в гренландском, где наблюдались будущие айсберги: монолитные ледовые поля толщиной 20—30, с подсевами до 90 метров. Несмотря на это, Берзин ухитрился совершить 14 всплытий в надводное старто-вое положение, каждый раз с проломом льда толщиной около 1 метра.
Погода на поверхности была, как правило, неблагоприят-ной. Сильный ветер, густой снег, непроглядная темень, темпе-ратура воздуха до 37° мороза, ни звезд, ни полярных сияний не видно. В таких условиях после всплытия особую сложность представляла собой очистка ракетной палубы от битого льда, поскольку глыбы его не позволяли открывать крышки шахт.
Очистка производилась личным составом самым варвар-ским способом — с помощью ломов и пешней. Работали по-рою несколько часов. Имели место случаи, когда ломы через шпигаты проваливались под палубу и застревали между лег-ким корпусом и ракетной шахтой, что недопустимо, посколь-ку может привести к срыву ракетной стрельбы. Однако по-пытки сбросить лед другими способами, например с помощью крена, дифферента или продувания надстройки, к успеху не привели.
Тем не менее плановая тренировка по боевому управле-нию, проведенная в канадском секторе Арктики, завершилась успешно. Находясь подо льдом, крейсер принял все учебные сигналы, передаваемые с командного пункта флота, выбрал место для всплытия, проломил лед, очистил ракетную палубу и в назначенное время произвел условный пуск, обозначив его фейерверком сигнальных ракет в честь 65-й годовщины Ок-тябрьской революции.
Ну а в остальном — все в порядке. Корабль повреждений не имеет, механизмы исправны, личный состав здоров. Цель похода достигнута. Бесценный опыт подлежит осмыслению, а подводный крейсер «К-211» — передаче основному экипажу капитана 1-го ранга Льва Захарова.
Окончив доклад, вице-адмирал Матушкин добавил, что так и не смог выдавить из Берзина сколь-нибудь вразумительного описания героизма, проявленного экипажем. Все, гово-рит, делали как положено, в соответствии с требованиями до-брой морской практики. Слава богу, что привели корабль в базу целым и невредимым.
-
Наступил декабрь, принесший с собой полярную ночь, когда обстоятельства службы заставили слетать в Северо-двинск, чтобы подвести итоги и организовать своевременный вывод из замерзающего Белого моря построенных и отремон-тированных подводных лодок. Надо сказать, что командир Беломорской ВМБ контр-адмирал Владимир Мочалов, владея обстановкой, проявил недюжинную оперативность и четко выполнил поставленную задачу. Правда, вместо ушедших ко-раблей я подсунул ему ракетный подводный крейсер страте-гического назначения «К-279» из Гремихи. Этот крейсер, под командованием капитана 1-го ранга Владимира Журавлева, введен в Белое море для несения боевой службы подо льдом в течение всей зимы. В этом замкнутом ледовом пространст-ве, откуда выхода практически нет, с целью освоения новых районов боевого патрулирования «К-279» будет находится полгода — с декабря по май, пока не растает лед.
Вместе с тем через 3 месяца после начала патрулирования Журавлеву приказано взломать лед и всплыть. Тогда к борту «К-279» на ледоколе будет подан второй экипаж капитана 1-го ранга Юрия Голенкова, который и продолжит боевую службу уже до самой весны. Подобный эксперимент проводится на флоте впервые. Управлять действиями подводного крейсера будет командный пункт флота. Организация замены экипажа возложена на вице-адмирала Устьянцева. Тем не менее контр-адмирал Мочалов должен знать о том, что происходит в его оперативной зоне, и держать ухо востро.
-
Апофеозом заключительного этапа учения явились ракет-ные пуски подводных крейсеров, сгладившие все неприятные ощущения. Экипаж капитана 1-го ранга Виктора Патрушева,
патрулируя на борту «К-92» под арктическим льдом, своевре-менно получил сигнал боевого управления, без проволочек по-дорвал ледяной покров четырьмя боевыми торпедами, всплыл в проделанной полынье и осуществил пуск двух практических ракет, которые пришли на боевое поле с минимально-допусти-мыми отклонениями от точки прицеливания.
Молодец Патрушев! Его стрельба явилась не только уни-кальной в масштабе флота, но и не имеющей аналогов в мире. Она положила начало давно ожидаемому переходу от хорошо освоенного плавания подо льдом к реальному применению ра-кетного оружия из арктических районов. Лев Матушкин тор-жествовал. Да и я радовался вместе с ним, поминая добрым словом не только командира ракетоносца, но и контр-адмира-ла Ивана Литвинова, организовавшего эту стрельбу.
Вскоре, пользуясь случаем, я рассмотрел предложения ко-мандующего флотилией о том, какой экипаж целесообразно послать в уникальный, 60-суточный, зимний, ночной, подлед-ный поход на боевое патрулирование по всем секторам Аркти-ческого бассейна на борту подводного крейсера «К-211». Дело в том, что этот новейший корабль проекта 667бдр (из состава дивизии контр-адмирала Юрия Федорова) имеет штатный экипаж капитана 1-го ранга Льва Захарова, скомплектован-ный на Тихоокеанском флоте. В будущем году «К-211» должна перейти Северным путем на Камчатку для постоянного там базирования. Если доверить экипажу Захарова уже в этом году сходить на полную автономность в Арктику, то на следу-ющий год он, дескать, унесет на другой флот уникальный опыт, где таковой, собственно говоря, окажется невостребо-ванным, а это обидно для флотилии.
-
Чуть позже, когда мы уже перелетели в Гремиху, ракет-ный крейсер «К-421» под командованием капитана 1-го ранга Виктора Макарова в назначенный срок выстрелил двумя бал-листическими ракетами по Камчатке, стоя у причала в Порч-нихе. Этот великолепный опыт также завершился полным успехом. Ракеты пришли на боевое поле, а причал остался цел и невредим. Правда, стрелял Макаров с полным боевым расче-том ллчного состава, при введенной главной энергетической установке и при работающем навигационном комплексе, что не характерно для корабля, стоящего в базе.
Зато вице-адмирал Александр Устьянцев, на долю которо-го на. этом учении досталась лишь проверка ракетной готов-ности подводного крейсера, лежащего на грунте, да несколько торпедных контратак против нападающих субмарин «против-никам, божился, что переплюнет конкурента в лице Льва Матушкина. Дядя Саша уверял меня, что ведет серьезную науч-ную работу с красивым названием «Экстерн» и готовит ракет-ный зсрейсер «К-457» с экипажем капитана 1-го ранга Бориса Попова к стрельбе четырьмя баллистическими ракетами и что выполнит он этот залп от причала всего одной боевой сменой с электропитанием от аккумуляторной батареи при выключеннюм навигационном комплексе. Во как!
— Когда переплюнете, тогда и доложите, — заметил я, на что Александр Михайлович, кажется, обиделся.

---