Протесты в США.

Как и в российской истории, в истории Соединенных Штатов бывали периоды, когда политическая ситуация становилась хуже, чем обычно. Насколько я знаю, самый позорный период всей нашей истории был в пятидесятых годах, которые пришлись на мое детство. Некоторые политические деятели тогда громогласно объявили, что американское правительство наводнено советскими агентами. Это открытие вызвало такой ажиотаж, что никто не потрудился проверить, а была ли в нем хоть толика истины. Большевиков начали искать повсюду. Вместо того, чтобы ссылаться на Советский Союз, тогда говорили о «международном коммунистическом заговоре».
Если бы эффективность, с которой советское правительство управляло экономикой, составляла хотя бы сотую долю процента от той, что ему приписывалась в управлении этим заговором, история пошла бы по другому пути. Вы только представьте себе: заговор, которым так хорошо управляют, что его никто не может обнаружить, и при этом настолько опасный, что угрожает самому существованию Соединенных Штатов!
Все американские правительства, как известно, были настроены решительно антисоветски с момента Октябрьской революции. Однако была существенная прослойка американского общества, особенно среди интеллигенции, которая имела противоположное мнение, по крайней мере, в тридцатые годы и во время войны. Некоторые из этих людей даже вступили в коммунистическую партию. Но к тому времени, когда был обнаружен мнимый заговор, они по большей части изменили свои воззрения, потому что Сталин стал чрезвычайно непопулярен в Соединенных Штатах.
Люди, которые раньше сочувствовали Советскому Союзу, оказались перед трагическим выбором. Их обвинили в нелояльности, и многие лишились средств к существованию. Они могли получить прощение только в том случае, если бы назвали имена других секретных членов международного коммунистического заговора. В результате было оговорено много невинных людей, которым, в свою очередь, грозили большие неприятности, если они тоже не назовут других «заговорщиков», — и колесо завертелось. По моим оценкам, в то время было приблизительно 20 000 действительных членов коммунистической партии и 20 000 000 человек, которых обвинили в том, что они коммунисты.
Этот период был труден для писателей и других представителей творческих профессий. Насколько вы знаете, далеко не всем нравятся мои книги. Все, что сегодня могут сделать мои недоброжелатели, — только ругать меня в Интернете. В пятидесятые годы, они, возможно, избавились бы от меня более простым и эффективным способом, послав моему издателю анонимное письмо, где сообщалось бы, что десять лет назад некоторые из моих друзей были коммунистами. И этого было бы достаточно. Никто не посмел бы издавать книги автора, лояльность которого находится под сомнением.
Но еще более трудным это время было для тех, кто пытался получить работу в государственном учреждении, как мой отец. Кандидатам показывали списки тысяч организаций, которые могли быть связаны с коммунистами, и спрашивали, не имели ли они сами или кто-нибудь из их знакомых каких-либо отношений с любой из этих организаций. Федеральное бюро расследований изучало связи не только самого претендента, но и его друзей и родственников.