Еще раз о сравнении темпов развития дореволюционной России с советскими

«Если взять последние два десятилетия, то оказывается, что принципиально новые направления в мировой технике, которые основывались на новых открытиях в физике, все развивались за рубежом, и мы их перенимали уже после того, как они получили неоспоримое признание. Перечислю главные из них: коротковолновая техника (включая радар), телевидение, все виды реактивных двигателей в авиации, газовая турбина, атомная энергия, разделение изотопов, ускорители <...> За рассматриваемые два десятилетия все наши основные силы были направлены на то, чтобы осуществить ряд удачных усовершенствований, улучшающих уже известные процессы <...> Обиднее всего то, что основные идеи этих принципиально новых направлений в развитии техники часто зарождались у нас раньше, но успешно не развивались, так как не находили себе признания и благоприятных условий. Яркий пример этого радарная техника. Она возникла у нас задолго до запада»

 

Завод «Сименс и Гальске».
Три недели, как забастовали здесь рабочие, «а порох в пороховницах еще есть», и все надежды администрации на то, что забастовка будет сломлена; лопнули. Убытки, причиненные забастовкой, достигают свыше ста тысяч рублей. Конечно, для такой фирмы как Сименс и Гальске, это может быть и терпимо, но за то оно хорошо говорит об отношении ее к рабочим. Урок классовой вражды для рабочих не должен пройти даром, и они должны погнить о необходимости дисциплины и об организации в союз.
Только дружная, единогласная и почти отверженная решимость со стороны рабочих в данную минуту не дает им рассыпаться; если так будет дальше, мы победим.
Правда, нас арестуют, но, кажется, никто этого не испугался, включительно до стариков.

На городском трамвае.
Забастовка трамвайных рабочих протекает без перемен. Настроение бодрое. Всего арестовано 55 человек. Число вновь поступивших с каждым днем уменьшается.
В пользу бастующих трамвайщиков поступало по 26-ое мая: [...] 223 р. 33 к.

Путиловский завод.
(Железнодорожный цех). У нас рабочие железнодорожного цеха народ все темный. Работа у нас самая тяжелая, а плата самая дешевая. Десятники у нас чувствуют себя полными хозяевами, что хотят, то и творят над рабочим. Заставляют работать непосильную работу, сверхурочную работу заставляют работать насильно, а плата 80 к. в день. Если сделаешь сорок дней в месяц, то за такую работу получаешь 32 рубля. Есть у нас и сдельная работа, но это только на словах у господ десятников. Так, по нагрузке и разгрузке угля хоть лоб разбей, больше не заработаешь, как только по 93 коп., самое большее 1 р. 5 к. в день. За то на каких-нибудь 40 человек рабочих — трое старших, четвертый десятник, которым платят по 50 и 60 рублей в месяц за то, что эти господа старшие подгоняют рабочих, а сами сидят, да ничего не делают. Обращение у нас со стороны десятников такое, что рабочих не считают за людей. Товарищи, вы сами знаете, что творится у нас. Довольно нам спать, время проснуться — записываться в профессиональный союз. Только тогда мы можем добиться улучшения своей участи.

Завод Л.Нобель.
(Осейная мастерская № 3). У нас в мастерской порядки таковы: кто любит перед мастером лакейничать, тот может заработать хорошо, а кто к господину Фридрихсону относится хладнокровно, того стараются забить на работе и как бы поскорее дать расчет. Сознательных рабочих очень мало, в профессиональных союзах никто не состоит. Штрейкбрехеров — полная мастерская. Доносы мастеру процветают. Мастерскую смело можно назвать приютом черносотенцев — это они доказали во время забастовки. Мастером назначен из своих же рабочих. Раньше он резал кожу 5 лет и знает только одно — гонять чернорабочих по мастерской. Обращение с рабочими грубое; иначе рабочего не может назвать как «эй ты».