Глава Комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков прокомментировал вынужденный отказ России от продолжения строительства газопровода «Южный поток». Так, он поздравил Евросоюз «с усилением зависимости от украинского транзита». А Болгарии, по словам политика, остается лишь сожалеть.
«Конец Южного потока: Болгария может кусать себе локти, а ЕС можно поздравить с усилением зависимости от украинского транзита. Доигрались»,
Болгарский экс-министр экономики и энергетики Румен Овчаров:
«Я об этом заговорил потому, что, согласно существующему контракту по транзиту газа в Турцию, Россия обязана платить за транзит объёмом 90% пропускной способности газопровода независимо от того, используется он на полную мощность или нет. Давайте возьмём данные по текущему транзиту и произведём простые математические расчёты, исходя из того, сколько Россия платит Болгарии за транзит 1 тыс. кубометров газа на расстояние 100 км. Длина газопровода (по территории Болгарии. – RT) составила бы 500 км, объём газа – 63 млрд кубометров. В результате получается сумма, превышающая $600 млн в год», – отметил Овчаров.
Бывший министр опасается, что если газопровод с проектной мощностью 63 млрд кубометров пройдёт по территории Турции, то все поставки, включая текущие поставки газа в Турцию через Болгарию, пойдут по новому газопроводу. Таким образом, заключает Овчаров, Болгария лишится не только потенциальных $600 млн, но и вполне реальных $140-150 млн в год, которые она получает за транзит газа сейчас.
Российско-турецкая сделка свидетельствует еще и об изменении географии интересов Москвы в Европе. При разработке «Южного потока» Россия исходила из того, что проект укрепит связи с балканскими странами, а те, в свою очередь, выступят ее союзниками на переговорах с Брюсселем. Однако такой подход себя не оправдал. Правительства Болгарии и Сербии не подтвердили приверженность конструктивному партнерству. Для Белграда и Софии это означает, что они не смогут снимать «дружескую ренту» с российского газового транзита.
От «логики дружбы» Россия возвращается к политике национальных интересов. В этом свете Анкара выглядит наиболее подходящим партнером. Хотя в прошлом Россия и Турция неоднократно воевали друг с другом, а их взгляды на урегулирование сирийского кризиса сильно разнятся, Москва и Анкара сознательно углубляют взаимозависимость во имя экономического роста. Отношения двух стран вышли на уровень, позволяющий делать необязательные шаги навстречу друг другу.
Так, Турция первой согласовала прокладку «Южного потока» в своей исключительной экономической зоне, хотя и не была прямым бенефициаром проекта. Со своей стороны, Россия оставалась открытой для переговоров по снижению цены на газ, которое обусловливалось вхождением «Газпрома» в турецкие распределительные сети. Параллельно увеличивались объемы закупаемого Турцией у России голубого топлива, что требовало расширения инфраструктуры. Развитие этой тенденции в перспективе сделает любой энерготранспортный проект Турции — включая амбициозный Трансанатолийский газопровод — частью российских интересов.
Такая перспектива еще менее удобна для Еврокомиссии, чем реализация «Южного потока». Если на малые страны южной и центральной Европы Брюссель повлиять может, то на российско-турецкий энергетический тандем — нет. Поэтому не исключено, что в ближайшие месяцы ЕС будет искать способы возобновить российский интерес к «Южному потоку». Особенно энергичными поиски станут, если этой зимой все же начнутся перебои с транзитом российского газа по территории Украины.