Реклама Google — средство выживания форумов :)
- Ну мені це по приколу люди суєтяться воно горить всі навколо бігають
- бигають, суютяться...........СКАЧУТ!!!!!!!!!!! ЛОЛ!!!!
- Типичное лицо майдауна сжёгшего Украину на майдане. За год всю страну развалили и подожгли.
Есть идея музыкального видео на сию писню.
Перемежающиеся один за другим лики Порошенки, Яценюка, Авакова, Геращенки, Ляшка, Мосийчука во всевозможных ракурсах. Зарыдает и камень.
А концерт-то в Киеве, оказывается.
Что делать Украине, когда Запад начнет выклянчивать у нее кредиты? Можно в следующий раз описать такую проблему?
На цензоре был хороший диалог (курс валют: Гривня на межбанке упала до 16,38 за доллар - гривня, доллар, курс, курс валют (12.01.15 18:01) « Экономика « Новости | Цензор.НЕТ.
"Tatota: антиукраинские силы всегда впервую очередь тормозят украинский язык.
Oksana: Но вы же тоже пишите на русском
Tatota: с отвращением, но пишу - надо ж мысль высказать"
«Мы предлагаем им следовать дальше политики маразма и глупости, и переименовать города центральной Африки, Южной Америки.
К примеру, им никто не мешает переименовать центральный аэропорт Соединённых штатов Америки имени Джона Кеннеди в аэропорт имени Степана Бандеры», - цитирует вице-премьера крымского правительства Д. Полонского РИА Новости.
- Ну это типа как укры вдруг решили называть аэродром "летовищем", а потом оказалось, что "летовище" - это на одном из южнорусских наречий "место для летнего выпаса скота"
- Как рассказал ученый-лингвист (не помню фамилии), что украинския язык - это язык хаотичного формообразования.
Для него не существует понятия: словарный запас. Вот я и провожу эксперемент. Я придумываю слова. И самое главное, что меня понимают.
Например стул (стилець) назовем седунэць. Чё? Не поймут? Отвертка (выкрутка) назовем вертыло. Чё? Не поймут? Сало (сало) назовем свынэць, э-э-э, ... может и не поймут, но обидятся, но если постоянно вжывать, то привыкнут.
К стати, этот момент хорошо усвоил Н.Я.Азаров. Хорошо говорил! И, главное, на украинском.
Это случилось в воскресенье, после полудня. Никогда мне этого не забыть. Я приехал навестить детей моей прекрасной тетушки. Внезапно вошла графиня, гордая и надменная, в своей собольей шубе; она поздоровалась с нами и обняла меня, что всегда превозносило меня до небес. Затем она воскликнула:
– Идем, Леопольд, ты поможешь мне снять шубу.
Я не заставил ее повторять дважды и последовал за ней в ее спальню, снял ее тяжелые меха, которые едва мог приподнять, и помог ей надеть ее великолепную кофточку зеленого бархата, опушенную беличьим мехом, которую она носила дома. Затем я опустился перед ней на колени, чтобы надеть ей ее вышитые туфли. Почувствовав у себя под руками легкое движение ее маленьких ножек, я совсем забылся и наградил их жгучим поцелуем. Сначала тетя посмотрела на меня с удивлением, затем она разразилась смехом и слегка толкнула меня ногой.
Пока она готовила полдник, мы изображали игру в прятки, и я сам не знаю, какой бес меня повел: я спрятался в спальне моей тети, за вешалкой, увешанной платьями и накидками. В этот миг я услышал звонок, и спустя несколько минут в комнату вошла моя тетя. За нею следовал какой-то красивого вида молодой человек. Потом она просто толкнула ногой дверь, не запирая ее на ключ, и привлекла к себе своего спутника.
Я не понимал, что они говорили, и еще меньше – что делали; но я чувствовал, как сильно колотится мое сердце, так как я полностью отдавал себе отчет в том положении, в котором находился: если меня обнаружат, меня примут за шпиона. Я чуть не выдал себя чихом, когда дверь вдруг резко распахнулась, пропуская мужа моей тети, который ворвался в комнату в сопровождении двух своих друзей. Лицо его побагровело, глаза метали молнии.
Не произнося ни слова, она резко вскочила, устремилась к своему мужу и крепко ударила его кулаком. Он пошатнулся. Из носа и изо рта у него потекла кровь. Тетя моя, однако, не казалась удовлетворенной. Она схватила хлыст и, потрясая им, указала моему дяде и друзьям на дверь. Все разом поспешили воспользоваться случаем, чтобы исчезнуть, и юный воздыхатель отнюдь не замыкал вереницу спасавшихся бегством. В этот момент злосчастная вешалка упала на пол, и вся ярость г-жи Зиновии излилась на меня:
– Как! Ты здесь прятался? Так вот же я научу тебя шпионить!
Я тщетно пытался объяснить свое присутствие и оправдаться: в мгновение ока она растянула меня на ковре; затем, ухватив меня за волосы левой рукой и придавив плечи коленом, она принялась крепко хлестать меня. Я изо всех сил стискивал зубы, но, несмотря ни на что, слезы подступили у меня к глазам. Но все же следует признать, что, корчась под жестокими ударами прекрасной женщины, я испытывал своего рода наслаждение.