Голод или голодомор - 3

Документы российских архивов о голоде 1932-1933 гг. в СССР - Журнал 'Отечественные архивы' - Издания и публикации - Портал 'Архивы России'

'Говорить о голоде считалось чуть ли не контрреволюцией'. Документы российских архивов о голоде 1932-1933 гг. в СССР. Публикацию подготовили В.В. Кондрашин, Е.А. Тюрина. Опубликовано в журнале 'Отечественные архивы' № 2 (2009 г.) // www.rusarchives.ru

 

Источники раскрывают как единый в своей основе механизм возникновения голода в зерновых районах, так и их постепенное и одновременное вхождение в него. На Украине, Северном Кавказе и в других аграрных районах страны возник огромный дефицит продовольствия в городе, и в особенности на селе. Например, первый пятилетний план предусматривал рост производства зерна с 731 млн центнеров в 1927/1928 г. до 1058 млн в 1932/1933 г., т.е. от 36 до 45 % среднегодового роста. В 1932 г. реальный урожай зерновых культур в СССР составил 500-566 млн центнеров, т.е. почти в 2 раза меньше, чем по плану первой пятилетки, и в 1,3 раза меньше, чем до начала коллективизации[17]. В этом же ряду катастрофическое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота, что самым негативным образом сказалось и на результатах полевых работ, и на уровне питания населения. За годы коллективизации животноводство лишилось половины поголовья и примерно столько же готовой продукции. Только в 1958 г. стране удалось превысить уровень 1928 г. по основным видам животноводства[18].

О размерах дефицита продовольствия в стране свидетельствуют факты резкого сокращения к 1933 г. государственных запасов продовольственных хлебов. На 9 февраля 1931 г., по данным наркома снабжения СССР А.И. Микояна, на балансе числилось 1011 млн пудов продхлебов; в январе 1933 г. их фактическое наличие, по результатам проведенной Комитетом резервов при СТО СССР инвентаризации, составило 342 млн пудов, т.е. уменьшилось почти в 3 раза[19].

Насильственная коллективизация разрушила и существовавшую веками систему выживания деревни в условиях голода. В результате хлебозаготовок на селе не осталось никаких страховых запасов зерна и других продуктов на крайний случай: они ушли в счет заготовок. Раскулачивание изъяло из сельской жизни хозяина, традиционно помогавшего бедноте во время голода.

Сталинское руководство не хотело голода, но создало его своей политикой в области планирования обязательных госпоставок сельскохозяйственной продукции колхозами, совхозами и единоличными хозяйствами, а также конкретными действиями по их выполнению. Планирование хлебозаготовок оказалось несовершенным, как и вся сталинская бюрократическая система управления сельским хозяйством страны в условиях коллективизации. Планы хлебозаготовок рассчитывались исходя из поступавших с мест отчетов о размерах посевных площадей в районах и среднегодовой урожайности в них за несколько лет. Главным критерием величины заданий по хлебосдаче являлся рост посевных площадей колхозно-совхозного сектора, на который опирались местные власти, рапортовавшие Центру об успехах коллективизации. Этот показатель брали за основу органы планирования (Наркомзем, Наркомснаб), устанавливая соответствующие параметры. При этом они ориентировались на лучшие колхозы и совхозы, что еще больше завышало планы хлебосдачи[20].

В докладной записке наркома земледелия СССР А.Я. Яковлева секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину о системе хлебозаготовок на 1933 г. от 17 сентября 1932 г. ее коренным недостатком называлось то, что "определение размеров заготовок для каждого отдельного колхоза предоставляется только усмотрению района… район действует по линии наименьшего сопротивления, т.е. берет весь излишний хлеб" [21].