О "прогрессе" науки в России.

Стал Миша писать статью, но изложить свои наблюдения на строгом научном языке так и не смог – никакой редактор бы не пропустил. В старый немецкий журнал бы взяли (да и наши журналы раньше тяготели к немецкому стилю), но после войны немцы притихли, и повсюду возобладал англо-саксонский стиль химических текстов. Немцы не стеснялись писать так дотошно, чтобы любой понял пропись. Мише же как раз надо было описать неуловимую вещь. Он обнаружил, что пик содержания нужного кетона достигается в тот момент, когда капельки реакционной смеси, отбрасываемые мешалкой на стенки колбы, становятся вдруг как бы лиловыми. При свете лампы они в момент удара о стекло мерцают – и эдак ползут, ползут по стеклу. Тут уж не спутаешь – сразу выливай смесь на лед, удача обеспечена. Но никак эта лирика в статью не лезла, и свое уникальное умение Миша всему миру передать не мог.

 

Несомненно каждому известно, что радій стоить страшно дорого. Но если вы примете во вниманіе, что существует лишь одинъ рудникъ въ міре, руда котораго содержитъ достаточно радія для того, чтобы его извлечение было практически осуществимо въ значительныхъ размерахъ, и что для того, чтобы получить даже изъ этой руды то небольшое количество, которое здесь показывалось, нужно было переработать несколько тысячъ килограммовъ, то вы поймете, что его цена необходимо должна быть чрезвычайно высока. Поскольку радій можно оценивать на деньги, его граммъ въ настоящее время стоитъ, веронтно, несколько десятковъ тысячъ рублей. Ниже мы увидимъ, что по самой своей природе всякое сильно радіоактивное вещество, какъ радій, всегда должно быть чрезвычайно редкимъ. И даже въ степени радіоактивности мы имеемъ научную мерку редкости, а значитъ, и „ценности". Къ сожаленію существуетъ несколько областей научнаго изследованія — область радіоактивности одна изъ нихъ — въ которыхъ хорошія изследованія невозможны безъ постоянныхъ крупныхъ затратъ. Старая похвальба науки, что некоторыя изъ ея величайшихъ открытій были сделаны при помощи очень простыхъ приборовъ, нередко связанныхъ проволокой и сургучомъ, стоящихъ мало или даже ничего не стоящихъ, не можетъ относиться ни къ одному изъ всехъ техъ открытій,
которыми мы теперь занимаемся. Изследованія г-жи Кюри стоили, конечно, десятковъ тысячъ рублей, которые были предоставлены ей просвещеннымъ Австрійскимъ правительствочъ и Ротшильдами. Радіемъ, которымъ мы пользуемся сегодня вечеромъ, мы обязаны трудамъ одного немецкаго химика, Гизеля, взявшагося за извлеченіе радія въ большихъ размерахъ въ те давніе дни, когда сырой матеріалъ былъ еще на рынке, и чрезвычайно безкорыстно распределившаго значительную часть приготовленнаго имъ радія между работниками всехъ частей света. Въ настоящее время Австрійское правительство, которому принадлежитъ монополія Іоахимстальскаго рудника, запретило вывозъ этой руды и потому сырой матеріалъ чрезвычайно вздорожалъ.
Даже те, на долю кого выпали все тягости начала, кто далъ ценность этому сырому матеріалу, считавшемуся отбросомъ, и кто открылъ и самые методы его извлеченія, уже не могутъ получать этотъ сырой матеріалъ для своихъ изследованій. Монополия въ науке является печальнымъ нововведеніемъ, но увы! — запас радія крайне ограниченъ и она теперь сушествуетъ. Какъ известно, только благодаря вліянію принца Уэльскаго при Австрійскомъ дворе Королевскому Обществу (въ Лондоне) недавно удалось получить сырого матеріала на десяток тысячъ рублей.