Среди членов администрации Трампа, экспертов по борьбе с терроризмом и специалистов по Сирии бытует устойчивое мнение, что ИГИЛ в этой стране не уничтожить, если не отстранить Башара Асада и не сократить влияние Ирана. В идеальном мире это был бы оптимальный вариант, чтобы закрепиться в стране. Но всем ясно, что Ближний Восток далеко не идеален, да и Россию не потеснить.
// inosmi.ru
Среди членов администрации Трампа, экспертов по борьбе с терроризмом и специалистов по Сирии, бытует устойчивое мнение, что ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер.) в этой стране не уничтожить, если не отстранить Башара Асада от власти и не сократить решительно присутствие и влияние Ирана. В идеальном мире это был бы действительно оптимальный вариант, лишающий ИГИЛ и прочие джихадистские группировки, в том числе, «Аль-Каиду» (запрещенная в России организация — прим. пер.), возможности закрепиться в этой стране. Но всем ясно, что Ближний Восток далеко не идеален. Американский ответ на очередные атаки с применением химического оружия, о котором Белый дом предупредил в понедельник, будет необходимым и оправданным. (Асаду и его армии придется «заплатить большую цену», говорится в заявлении.) Но осуществлять амбициозные действия против Ирана, Асада и русских в Сирии опасно, неразумно и нецелесообразно для защиты жизненно важных американских интересов в сфере безопасности. На то есть пять веских причин.
Идея о том, что борьба с Ираном и действия по ослаблению режима Асада с целью его отстранения от власти и начала переговорного процесса дадут результат, это не более чем миф. Это совершенно очевидно на протяжении нескольких лет. Даже если Соединенные Штаты решат убрать Асада, это приведет лишь к усилению хаоса, поскольку сейчас среди союзников Запада нет такой организованной силы, которая сможет заменить его. А безумная борьба за власть и за территории между всевозможными группировками типа суннитских джихадистов из ИГИЛ и «Аль-Каиды», проиранских боевиков-шиитов, алавитов и курдов только усугубит ситуацию. Асад не хотел участвовать в переговорах о политическом переходном периоде даже до того, как Россия в ходе своей интервенции в 2015 году помогла переломить ситуацию в его пользу. А теперь, когда Асад контролирует большую часть самых важных городов и регионов в Сирии, он ни в коем случае не согласится на такую развязку. Более того, русские, которым наверняка нужно политическое решение и урегулирование в качестве стратегии выхода, как-то не очень торопятся. С учетом того, какие усилия Москва приложила в Сирии и какой капитал там потратила, она ни в коем случае не поддастся давлению и запугиваниям. Таким образом, даже если теоретически для уничтожения ИГИЛ нужно избавить Сирию от Асада и от господства алавитов, удовлетворить требования суннитов и сдержать иранское влияние, это просто невозможно, поскольку американский конгресс и общество не захотят пойти на такие издержки. А поскольку стабильность в стране на сегодня недостижима, действия администрации Трампа по углублению военного и гражданского вмешательства в Сирии следует тщательно взвешивать и анализировать на предмет реализуемости поставленных целей посредством такого активного участия. Но те, кто настаивает на более агрессивных действиях в Сирии, ни разу не говорили о том, какова связь между активным американским вмешательством и конечными целями.
Страхи по поводу того, что Соединенные Штаты и Россия вступят в полномасштабную войну из-за Сирии, сильно преувеличены, потому что обе страны в полной мере осознают катастрофические последствия такого столкновения. Но из-за эскалации военных инцидентов в Сирии с участием американских и российских войск две страны просто не смогут выработать временное соглашение для стабилизации обстановки после взятия Ракки американскими войсками и силами коалиции. Вашингтон сталкивается в Сирии с неприятной правдой. Во-первых, у России там гораздо более прочные военные и дипломатические позиции. Во-вторых, поскольку Путин одерживает верх, трудно себе представить, что он (или режим Асада) согласится существенно ограничить свободу действий сирийскому диктатору. Кроме того, Путин вряд ли согласится на какое-то международное присутствие в Сирии с целью проведения миротворческих действий, стабилизации обстановки и восстановления страны, потому что это ослабляет его власть и влияние. В-третьих, Москва очень важна для создания политического и экономического механизма, который потребуется для стабилизации и восстановления Сирии. Короче говоря, ни о каком сотрудничестве с Москвой в Сирии по окончании конфликта не может быть и речи, если Соединенные Штаты будут пытаться давить на Россию. Тот, кто утверждает, что давление на Москву это единственный способ изменить расчеты Путина, игнорирует очевидное нежелание американского президента вступать с ним в конфликт, неготовность США оказывать серьезное давление и готовность Путина при необходимости наносить ответные удары.
Сначала вспомним Афганистан, где сегодня застряли США. Там Вашингтону наверняка придется довольствоваться минимально удовлетворительным исходом, потому что победы ждать неоткуда. Нельзя сказать, к чему это может привести. В конце концов, Соединенные Штаты находятся в Афганистане полтора десятка лет, и им до сих пор неизвестно, добьются ли они чего-то, мало-мальски похожего на устойчивый успех.
А в Сирии основной и главной целью по-прежнему должно быть ослабление и сдерживание джихадистских группировок, чтобы они постоянно находились в напряжении и не могли совершать нападения в США, Европе и странах региона. Это не оптимальный результат, но он гораздо предпочтительнее, чем погоня за нереалистичными и недостижимыми целями, могущая втянуть Соединенные Штаты в череду бесконечных войн, которые отвлекают внимание Америки, и в которых она не может одержать верх, потому что противник у нее намного более целеустремленный и решительный. Снижение (а не устранение) джихадистской угрозы это не самая приятная и далеко не героическая стратегия, и с такой стратегией невозможно установить порядок в Сирии и нанести решительный удар по Ирану. Но для Америки это единственно верный подход, особенно с учетом опасностей и отрицательных моментов, которыми чревата война с Сирией и Ираном на этих спорных территориях. И уже появились обнадеживающие знаки, что Пентагон, по крайней мере, осознает эти опасности.
Аарон Дэвид Миллер — вице-президент и заслуженный член Международного научного центра им. Вудро Вильсона (Woodrow Wilson International Center for Scholars). Он автор книги «Конец величия. Почему у Америки не может быть еще одного великого президента (и почему она этого не хочет)» (The End of Greatness: Why America Can't Have (and Doesn't Want) Another Great President). Миллер участвовал в переговорах по Ближнему Востоку, работая в республиканской и демократической администрациях.
Ричард Сокольски — внештатный старший научный сотрудник Фонда Карнеги за мир во всем мире. Он 37 лет проработал в Госдепартаменте, в том числе, 10 лет в управлении политического планирования.