“Zanek!” by William Stevenson. New York: Viking Press, 1971.
Перехват. (Один рассказ из данной книги)
Четыре Фантома стояли наготове в своих капонирах на аэродроме, расположенном в удаленной местности, известной как пустошь Зин.
В комбинезоне от перегрузки и гермошлеме, полковник Аарон сидел на переднем сиденье в изолированной и самодостаточной кабине истребителя. На протяжении всего боевого дежурства, наземная служба обеспечивала подачу электроэнергии на борт самолетов звена из Отряда Быстрого Реагирования. Пилоты получали боевые задания непосредственно от командующего ВВС генерала Хода или от одного из его заместителей. Отряд был предназначен для противодействия вторжениям в воздушное пространство Израиля, представляющим собой серьезную угрозу безопасности страны. От пилотов Отряда требовалась способность действовать самостоятельно в сложных ситуациях. Израиль был окружен со всех сторон враждебными государствами, откуда внезапная атака могла быть совершена и закончена в течение считанных минут. По этой причине, Отряд нёс круглосуточное дежурство в полной готовности к немедленному взлёту при потенциально опасной активности в воздухе над сопредельными странами. Эта активность включала в себя и действия советской авиации, регулярно совершавшей полеты вокруг Каира и над Средиземным морем. Иногда русские осуществляли провокационные полеты для проверки готовности израильтян. Они пытались определить почерк работы израильских средств РЭБ, а также частоты радиопередатчиков и радаров.
Полковник Аарон обратился к своему напарнику на заднем сиденье. «Всё в порядке?» «Никаких проблем», прозвучало в ответ. Ответ был обманчиво лаконичен. Аарон улыбнулся. Переговорное устройство позволяло свободно вести беседу, как по телефону. Напарнику было всего 18 лет, вдвое меньше, чем ему самому, и он был новичком на Фантоме. Его дыхание было слегка убыстренным и его скованные строгие манеры выдавали недавнего выпускника летного училища. Полковник по опыту знал, что убыстренное дыхание скоро придет в норму, а вот для перехода на естесственные в лётной среде манеры потребуется значительно больше времени.
У самолета, на бетонке, расположились авиамеханики. Ещё час назад они пили горячий кофе и обсуждали устройство Фантомов. Сейчас они находились на боевом дежурстве так же как и летчики. Аарон знал, что на них можно положиться. Между летчиками и механиками существовала такая близость, какой нельзя было найти где-либо ещё. Механики были хорошо обучены работе с одним из самых сложных самолетов в мире, каким являлся Фантом. И у них не было проблем с моралью. Каждый из них работал по многу часов сверхурочно, иногда ночуя на запасных аэродромах, куда рассредотачивали самолеты.
Полковник Аарон сверил часы. Старший механик в пластиковом шлемофоне был похож на доктора, прослушивающего своим стетоскопом сердцебиение самолета.
Его отношение к машине было глубоко личным. Связь между механиками и их крылатыми подопечными была почти мистической.
Внезапно в наушниках раздалась резкая команда: «Всем на взлёт!»
Эти слова сразу же привели в действие старшего механика, который быстро раздал соответствующие указания своим подчиненным: снять все чехлы и заглушки, завести двигатели, проверить исправность элеронов и горизонтального стабилизатора.
Полковник выкатился на взлетную полосу в полном унисоне с тремя другими машинами его звена. Выбор оружия делался во время первоначальной оценки характера угрозы. Аарон почувствовал привычное напряжение в мышцах живота, ощущавшееся им скорее как удовлетворение, чем тревога, когда он подумал о своей пушке М61 Вулкан, способной делать 6000 выстрелов в минуту. Он всё ещё ценил старую добрую пушку выше, чем всё хитроумие современных ракет. Широкое распространение ракет в более богатых ВВС привело к тому, что искусство ближнего маневренного боя стало там умирать. За доли секунды, пилот мог выпустить все свои ракеты и тогда всё возвращалось на круги своя – как и было встарь, дуэль на пушках, глаза в глаза с противником. Аарон был завзятым дуэлянтом и обожал этот вид боя, который он начал осваивать много лет назад, во время Синайской кампании 1956-го года, сражаясь на своём Метеоре с египетскими Вампирами.
«Групповой взлёт с интервалом 5 секунд, на полном форсаже с выходом на максимальные обороты», опять раздалось в шлемофонах.
Четыре Фантома стояли на полосе уступом и каждый пилот получил своё задание в деталях чтобы исключить в дальнейшем ненужные переговоры в эфире. Старший механик подавал машинам сигналы на взлёт. Аарон взлетел первым, сразу убрав шасси, а его второй номер уже мчался по полосе, набирая скорость для взлёта. За ним разгонялся третий, а четвертый ещё только начинал разгон. Полковник круто ушёл в небо. Мощные реактивные двигатели Фантомов быстро разогнали машины и через несколько минут они очутились у линии противостояния с египтянами. Оглушительный грохот сверху заставил всех внизу вздрогнуть от неожиданности.
Эстер, четырехлетняя дочка Аарона, слышала раскатистый гром в небе и она знала, без малейших сомнений, что это работал её отец. В этом отношении, она ничем не выделялась среди детей других летчиков. Они все легко отличали самолеты друг от друга по одному лишь звуку и каким то шестым чувством каждый ребёнок знал, когда его отец был в воздухе. Этот феномен притянул к себе внимание психологов ВВС, знавших истории времён 2-й Мировой войны, когда собаки прибегали к концу полосы в тот момент, когда их хозяева начинали заходить на посадку. До сих пор психологи не смогли найти сколь-либо рационального объяснения этому явлению.
Звено быстро взобралось на высоту 1500 метров и продолжило своё движение вверх на скорости 0,9 Маха. Полковник слышал пыхтение своего напарника сзади, у которого было такое ощущение, что во время коротких секунд максимального ускорения у него сзади вырос горб. У новичков-напарников пилота, в их первом вылете на перехватчике, всегда возникало такое бесподобное ощущение, когда лёжа на спине, под мощный рёв моторов на форсаже, их уносило в тропосферу. Аарон обратился к своему юному помощнику: «Когда ты впервые испытываешь набор высоты при максимальном ускорении, не чувствуй себя дураком, если тебе кажется, что твоё тело всё ещё там, внизу. Однажды, когда я тоже делал подобный набор высоты свечой с новым напарником, он вдруг закричал – “О, Господи!” Затем мы оба услышали в ответ: “Да, мой сын!” Но этот голос там, на высоте 11 км, был не господа Бога, а командующего ВВС генерала Хода.» Сзади раздался лёгкий смех, сразу снявший излишнее напряжение.
Четыре Фантома были заняты продолжительной погоней за целью. Аарон чувствовал себя прекрасно. Он спиной ощущал непрерывное и растущее давление ускорения и это чувство пьянило его. Машина прорывалась сквозь сковывающие путы сопротивления воздуха при дозвуковых скоростях.
Неожиданно, в кабине таки раздался голос Моти Хода, который прозвучал доверительно и как ни в чем не бывало. «Аарон, дружище! Есть реальный нарушитель в квадрате Ангелы 50. Займись им. А команду звеном передай Милю.
Последовали короткие указания полковника своему второму номеру и пути Фантомов разошлись.
Пожелания Аарона стали реальностью. Он развернул самолет и на скорости порядка 900 км/час продолжил движение вверх, которое было круче, чем что-либо, виденное его помощником ранее. Надо было перехватить нарушителя в предельно разреженном воздухе над тропосферой. Нарушителем был советский высотный разведчик Як-25, по классификации НАТО – “Mandrake.” Як-25 мог лететь на высотах, значительно превышавших 15 км. Согласно информации Моти Хода, Як летел на северо-восток, с расстоянием до ближайшей советской авиабазы под Ереваном 1300 км. Аарон хотел догнать русскую машину и вынудить её сесть в Израиле. Другие советские самолеты уже захватывались таким образом и о некоторых из них иностранные эксперты ничего не знали до того как это случилось.
Голос Моти Хода был спокоен, но твёрд. Он контролировал ситуацию и планировал тактику перехвата исходя из имевшихся данных от радара, компьютеров и специалистов. Его главной целью было сохранить самолет и экипаж, которые, как он часто повторял, «не растут на деревьях».
Фантом может взлететь, при необходимости, с запасом топлива в 9,5 тонн. Его внутренние баки расположены в фюзеляже и в крыльях, а также он может нести три подвесных бака. Только один центральный подвесной бак содержит 2300 литров горючего. Фантом сам весит 13 тонн и может нести ещё 13 тонн топлива и вооружения, а его дальность перегона составляет 3700 км. Ход подсчитал с какой высоты было лучше всего начинать быстрейший набор высоты в тот день, в режиме больших сверхзвуковых скоростей. Эта высота была такой, над которой температура больше не уменьшалась и её значение варьировалось больше, чем обычно над пустыней. Он дал свой совет Аарону, который набрал нужную скорость и свечой пошел вверх. Моти Ход продолжал внимательно наблюдать за развитием ситуации. Его присутствие было особенно необходимо на тот случай, если ситуация потребует отказаться от перехвата, но лётчик вцепится в цель бульдожьей хваткой и откажется отпустить её. Только безусловный авторитет Хода заставил бы летчика отказаться от своих намерений. Между тем, Аарон уже был на высоте 16 км и готовился к завершающей атаке. Он планировал забраться выше нарушителя. Чтобы достичь выгодной тактически высоты, требовалось то, что он называл «сменой энергии», а взлёт свечой как раз и являлся почти идеальным примером такого явления. Быстрота самолета определяется его скоростью и высотой, которые представляют собой два разных вида энергии.
При смене энергии, кинетическая энергия скорости обменивается на потенциальную энергию высоты. Все самолеты имеют определенные скоростные пределы, в рамках которых эти два вида энергии могут свободно обмениваться.
Феноменальная скороподъемность Фантома на предельные высоты, в условиях Израиля, не представляла собой особой ценности, но это всё же означало, что пределы скорости и маневренности у Фантома были более эластичны, чем у большинства других самолетов.
Стремительно набирая высоту, полковник Аарон вошел в зону разреженной атмосферы, где применение аэродинамических управляющих поверхностей теряло свою эффективность и Фантом становился непослушным. А двигателям не хватало воздуха для полного сгорания топлива и во многом лишь благодаря силе инерции самолет продолжал мчаться вперед. Смена энергии представляла собой продолжение броска вверх за счет кинетической энергии, накопленной за счет высокой скорости при наборе высоты. Но воздушные «лёгкие» реактивного двигателя начинали задыхаться от нехватки кислорода. Если пилот слишком увлекался в своём стремлении вверх, то на высоте 21 км Фантом превращался в не более, чем камень, брошенный чьей-то сильной рукой высоко вверх, но достигший своей наивысшей точки, за которой начинается падение вниз. Полковник Аарон уже превысил 15 км и находился впереди ещё невидимой русской машины. При продолжении набора высоты, его самолет мог потерять энергию, мощность и аэродинамический контроль полета. Затем машина бы просто опрокинулась и начала бы падать.
В это время, Талик на заднем сиденье сконцентрировал своё внимание на работе с радаром. Антенна радара сканировала пространство широкими полосами, влево и вправо, вверх и вниз, посылая вперед импульсы энергии, которые или отражались от цели, или исчезали бесследно в бесконечном пространстве. У пилота имелся второй индикатор РЛС, на котором он мог видеть цель одновременно со своим напарником сзади. Однако, Аарона захватило зрелище странного превращения цветов, когда небо стало черным вверху, а под ним всё было освещено солнечным светом, отраженным от более плотного нижнего слоя атмосферы.
Талик же заставил себя игнорировать всё происходящее за пределами кабины. В этом ему помогла дисциплинированность, достигнутая за предыдущие 20 месяцев обучения и выработанная в дальних походах через пустыню ночью и в одиночку, в длительном привыкании и приспособлении к нахождению в ограниченном пространстве кабины и работе там с множеством различных приборов, в овладении способностью к самоконтролю и умении отделить эмоции от умственной деятельности. Старательность Талика была вскоре вознаграждена, когда он заметил искомую метку на радарном дисплее и радостным возгласом сообщил об этом пилоту. Як “Mandrake” скользил по небу на своих огромных крыльях и был в пределах досягаемости.
Аарон начал спуск в направлении советского разведчика. По мере того, как воздух становился плотнее, машина становилась послушней и его руки привычно работали с рычагами и кнопками управления. Як всё ещё оставался невидимым для невооруженного глаза и полковник полагался на показания приборов, тогда как Талик удерживал захват цели радаром. Глаза летчика быстро бегали по панели управления, заполненной всевозможными приборами и датчиками. Скорость, высота, крен, поворот... за всем надо было следить. Он продолжал ежесекундно сканировать показания приборов. В такой интенсивности наблюдения не было необходимости, но Аарон был воспитанником школы ближнего боя на пушках, а там требовалось ощущать самолет как своё собственное тело. В лётном училище посмеивались над «пушкарями», и тем не менее обучение было поставлено так чтобы будущие пилоты не забывали, что несмотря на все технические достижения, в конце им всё ещё необходима та же самая физическая «чувствительность», которая была так свойственна великим летчикам в прошлом.
Глаза Аарона продолжали неутомимо сканировать панель: приподнять это крыло, уменьшить скорость... Это походило на решение арифметической задачи или сессию с врачом для проверки быстроты реакции на специальной машине.
Требовалась полная концентрация внимания чтобы безошибочно нажимать на необходимые кнопки и тумблеры, тянуть за правильные ручки и рычажки, правильно считывать показания приборов. Казалось, все эти манипуляции не имеют никакого отношения к воздушному бою. Всего лишь серия расчетов как в школьном классе...
“Mandrake” был прямо впереди по курсу. Рука Аарона потянулась к «пушке». Он всегда отстаивал мнение о том, что для ближневосточного ТВД пушки подходили лучше. Он знал цену ближнего боя. Нет, он никогда не превращал его в некий фетиш. Ближний бой означал свалки, где бывает трудно отличить своего от чужого. Но и ракеты не могли срезать острые углы. И они иногда не срабатывали.
Ракеты очень дорого стоят. Аарон был одним из лучших снайперов, но в шедшей тогда Войне на Истощение и у него случались промахи. Он отнюдь не был летающей примадонной.
Аарона охватил восторг охотника, удачно подкравшегося к своей добыче. И какая добыча это была! Это была наилучшая награда за его усилия. Он занял прекрасную позицию. Он смог оказаться именно в этой точке пространства и времени благодаря многолетнему опыту и безупречному пилотированию в этом конкретном перехвате. Включенные фотокамеры зажужжали в крыльях. Фантом уже подрагивал в воздушных струях от двигателей Яка.
Тряска озадачила Талика и он подумал, что в чём-то он ошибся. Но нет, русский самолет был всё ещё прямо по курсу, в 300 метрах впереди. Он ещё раз проверил дистанцию. Она сократилась до 250 метров. Талик уже мысленно открыл огонь, когда в кабине вдруг раздался громкий и властный голос Моти Хода: «Отставить перехват! Возвращайтесь на базу!» Лицо Аарона стало жестким. Всего через какую-то долю секунды он был готов открыть огонь и вдруг – отставить. А что если сказать, что приказ прозвучал уже после того как заработала пушка? И всё же он резко отвернул в сторону. Чуть выше и позади, пилоты двух МиГ-21 увидели как их цель оставила свою жертву и исчезла в облаках.
Это сообщение редактировалось 19.06.2006 в 00:56