На производство молодежного контента в рунете впервые выделено 3 млрд руб. на 2020 год, заявил первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко. Площадкой проведения конкурса станет Институт развития интернета
В России, судя по всему, в этом году денег на «Цифровую экономику» потрачено много не будет. Этого можно было ожидать, с учетом того, что программу попроектно контролирует Минфин, включившийся в историю с длительными многоуровневыми согласованиями по каждому потраченному рублю. Ужесточили требования к документации, формализовали и усложнили сам процесс согласования – получили на выходе традиционный российский результат.
Cама программа «Цифровая экономика» – очень неровная. Гигантский потенциал управленческих реформ соседствует с малопонятными инициативами про обучение цифровым компетенциям.
Что мешает искусственному интеллекту
Сейчас много говорится об искусственном интеллекте. Если честно, я не знаю, что это такое. Вокруг этой темы есть очень много хайпа, который иногда обессмысливает суть происходящего. Если мы говорим о машинном обучении как о некотором новом способе решения задач, которые еще вчера считались нерешаемыми, то вопрос его применения становится намного более дискуссионным и, честно говоря, менее оптимистичным. Где машинное обучение совершило в последнее время такой прорыв, что мы так тянем его всеми силами в нашу жизнь?
Окей, мы видим искусственный интеллект в навигаторах, голосовых технологиях и в Яндекс-радио. Прорыв ли это? Спорно. Изменил он что-то принципиально в жизни? Наверное, нет. Несколько лет назад того же самого ждали от больших данных. Вот, мол, засунем все данные в компьютер, и оттуда сами собой полезут паттерны. Но не лезут же паттерны сами собой. Оказывается, работа эта намного более сложная. Вопрос не в данных, а в том, как их можно использовать. Поэтому надо помнить, что на «хайпе» часто можно построить только «фейк». И если подобное произойдет с искусственным интеллектом, будет очень досадно.
Реальный экономический эффект: чудес пока не происходит
Мы много лет говорим про цифровые месторождения. Я закончил Институт нефти и газа и не очень понимаю, что имеется в виду и в какой степени это меняет и удешевляет технологию добычи. Пока слышен только лозунг: давайте поставим везде датчики, все будет сильно лучше, точнее и краше. Но как эти «краше» и «лучше» перевести в «дешевле» или «производительнее»? Почему-то сланцевая революция не опирается именно на цифровые технологии. Там произошли другие открытия, связанные с гидроразрывом пласта, горизонтальным бурением и прочими глубоко отраслевыми темами. И они позволяют эффективнее извлекать нефть, которая извлекалась и раньше. И никакого отношения к цифровизации это не имеет.
Мы очень много говорим про умные города, дома и прочие объекты. Да, мы можем построить умный дом, но кондиционеры или батареи у нас ровно те же, что были придуманы… лет 100 назад? Или 200? Тонкая электроника упирается в машино- или приборостроение, многие продукты которых – даже не из предыдущего поколения.
Отсутствие реального экономического эффекта от хайповых технологий говорит о том, что чудес пока не происходит, мы будем развиваться поступательно и нам нужно будет очень много умных голов для того, чтобы извлекать реальную пользу из не менее умных технологий.
«Нарушение правил использования на территории Российской Федерации спутниковых сетей связи, находящихся под юрисдикцией иностранных государств, в том числе неисполнение российским оператором связи, использующим иностранную систему подвижной персональной спутниковой связи, обязанности по формированию российского сегмента такой системы и обеспечению управления этим сегментом с территории Российской Федерации, и обязанности по пропуску трафика, формирующегося абонентскими станциями (терминалами) на территории Российской Федерации, —
влечет наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от десяти до тридцати тысяч рублей;
на лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, — от семидесяти тысяч до двухсот тысяч рублей;
на юридических лиц — от пятисот тысяч до одного миллиона рублей».
в России, очевидно, не инновационная экономика.
Во-первых, это не совсем так, а во-вторых, в России до сих пор производят математиков, физиков, программистов мирового уровня. Всего в России их примерно 500 тысяч, из них 5 тысяч — мирового уровня, 50 тысяч — очень хороших. Мне важно набрать эти пять тысяч людей мирового уровня. Лучшие мозги идут ко мне.
Вы понимаете, инновационная экономика — это какое-то общее понятие. Мы делаем компанию, мы надеемся, что она будет такого же размера, как, например, Google. Чтобы стать компанией с капитализацией, подобной Google, нам нужно будет, к примеру, иметь 10 тысяч инженеров — это не очень много. Можем их найти в России? Можем. Будут ли лучшие инженеры в России работать у нас? Будут. Будут ли лучшие инженеры Индии работать у нас? Нет. Почему? Да кто мы такие в Индии?!
Сейчас ваши продажи в России составляют 2%, два года назад эта цифра было около 3%. Это в районе статистической погрешности по сравнению с продажами в США — 35%, или в Европе — 40%. Зачем вам вообще продвигать бренд в России?
Здесь у нас половина сотрудников. Мы хотим нанимать здесь больше людей, и поэтому в России продвигаем бренд. В основном все-таки мы в России гораздо больше тратим денег, чем зарабатываем.
Я часто слышал такое рассуждение: зачем помогать сильным компаниям, они сами разберутся, давайте помогать слабым. Это категорически неправильно: разумно помогать лидерам. Например, американское государство делает много грантовых программ с компаниями IBM, Microsoft, Google. Это происходит точно так же, как происходило со Сколково. Компания IBM сама по себе может сделать проект Х, а государство считает, что надо сделать проект Y. Компания IBM говорит государству: «Извините, мы не будем делать». Государство объявляет грантовую программу по Y, компания IBM подает на эту программу, получает грант и делает то, что государству хотелось. Гораздо эффективнее помогать компании IBM, чем стартапам, потому что вероятность того, что из стартапа что-то получится, очень маленькая.
Как устроена технологическая индустрия? Есть 10 тысяч компаний, из них 99% денег зарабатывает топ-10 компаний. Остальные в основном исчезают: либо их кто-то покупает, либо они банкротятся. Поэтому вкладывать нужно в лидеров. Если деньги имеют ограничения — только в рублях, только через российский фонд, только фиксированная доля, — то лидеры их не возьмут, им есть из чего выбирать. Сколково сумело создать такую систему, в которой оно давало деньги лидерам и лидеры их брали. Иногда это действительно выглядит странно: зачем надо было давать деньги Parallels? Ответ: давать нужно было, потому что в Parallels работал Cloud Storage, который активно продается. Parallels за это время заплатил гигантский объем налогов в России, создал огромное число дополнительных рабочих мест.
Федеральная служба судебных приставов уже работает на Linux. Вы никогда не пробовали перевести бухгалтера с одной программы на другую? Это процесс долгий. Если дадут право расстреливать, тогда три года, если нет — тогда пять.
Государство в принципе не понимает, как Павел Дуров может не принимать назначенных Путиным чиновников. А это очень просто. Он вырос в своей квартире, в своей школе, рано стал зарабатывать. Он — то поколение, которое вообще не понимает ценности государственной коммуникации. Поэтому у него возникли большие проблемы.
Первая волна программистов, особенно доткомовская, породила очень интересную особенность: в пустой среде, где не было руководителей, к власти пришли программисты. Я очень уважаю программистов, но когда они приходят к власти, они совершенно не понимают правил. Они не менеджеры, они сделали бизнес, появились деньги, но уровень их взаимных отношений с властью — нулевой. Они не понимают, зачем нужны эти отношения. Вот и все проблемы.
Хочу обратить ваше внимание, что те проблемы, о которых вы говорите, очень зависят от знаний чиновников. Нам кажется, что мы равны «тому интернету»: у них есть Google — у нас есть «Яндекс», у них есть Facebook — у нас «Вконтакте». Выглядит все это очень красиво за одним маленьким исключением: интернет к нам пришел на 10 лет позже. Поэтому у них все чиновники обученные, а у нас есть единственный министр Никифоров, которому можно написать по Telegram, договориться о встрече. Государство всегда достаточно консервативно, я в этом не вижу греха. Чиновники обучаемы, мы опаздываем на 10 лет, но мы догоняем.