Исследование продолжалось до 1972 года — оно было остановлено тогда благодаря утечке информации в СМИ (изначально предполагалось, что исследование будет завершено, когда все его участники умрут и будут произведены вскрытия). Многие пациенты к этому времени умерли от сифилиса, многие — от вызванных им осложнений.
Таким образом, до середины XX века права участников клинических исследований никак не были защищены. Больные зачастую не знали о том, что они являются участниками исследований. Их безопасностью часто пренебрегали. Норма о строго добровольном участии в клинических исследованиях была впервые закреплена в Нюрнбергском кодексе в 1947 году, затем — в Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации (ВМА) в 1964 году.
Испытания вакцины против коронавируса, предполагающие намеренное заражение здоровых добровольцев, заставили вспомнить о самых неоднозначных медицинских экспериментах в истории. Один из них — заражение десятков детей в приюте Уиллоубрук потенциально смертельной болезнью в поисках вакцины от гепатита.
Нине Гален было десять лет, когда она стала участницей одного из самых неоднозначных экспериментов в американской истории. Ее мать, Диана Маккур, искала учреждение, которое позаботилось бы о ее дочери с тяжелой формой аутизма. «Я была в отчаянии, — говорит Маккур сейчас, спустя более полувека. — Думаю, у меня случился нервный срыв, потому что я пыталась позаботиться обо всем разом».
В конце концов Маккур выбрала Государственную школу в Уиллоубруке — приют для детей и взрослых с серьезными нарушениями развития на Статен-Айленде в Нью-Йорке. Но чтобы устроить Нину в переполненное учреждение, ей пришлось заключить сделку с дьяволом: разрешить использовать ее дочь в поисках вакцины от гепатита. «У меня не было выбора, — говорит Маккур. — Я перепробовала столько разных мест и столько схем лечения, но ничего не получилось. Поэтому я согласилась на это предложение».
Нина стала одной из более чем пятидесяти детей с психическими расстройствами в возрасте от пяти до десяти лет, с которыми работал доктор Сол Кругман, уважаемый педиатр из Нью-Йорка. Он хотел выяснить, существует ли множество штаммов гепатита и можно ли изобрести вакцину, чтобы защититься от болезни. Кругман и его партнер, доктор Джоан Джайлс, тестировали на жителях Уиллоубрука пробную вакцину от болезни, которая убила миллионы людей по всему миру. С 1955 по 1970 год детей заражали вирусом путем инъекций или поили шоколадным молоком, смешанным с фекалиями зараженных детей, чтобы изучать их иммунитет.
Эксперименты в Уиллоубруке были основаны на контрольном заражении, когда пациентов намеренно инфицируют вирусом, чтобы узнать, поможет ли конкретный препарат защититься от болезни.
«Он верил, что помогает детям в этом приюте справиться с эпидемией, — рассказывает сын доктора Кругмана Ричард, педиатр детской больницы в Колорадо и бывший руководитель американского совета по вопросам жестокого обращения с детьми. — Он, разумеется, считал, что вносит вклад в исследования инфекционных заболеваний».
Несомненно, доктор Кругман ускорил разработку вакцины против гепатита, однако этическая сторона его эксперимента вновь оказалась в центре внимания в ходе обсуждения использования контрольного заражения в испытаниях вакцины против COVID-19. Многие политики, специалисты по медицинской этике и ученые поддержали эту идею, которая подразумевает введение здоровым добровольцам дозы вакцины, эффективность которой не доказана, и намеренное заражение их коронавирусом, чтобы проверить, предоставляет ли препарат защиту.
В отличие от исследований в Уиллоубруке в клинических испытаниях вакцины против COVID-19 будут участвовать здоровые совершеннолетние добровольцы.
У доктора Кругмана было столько же поклонников, сколько и противников. Сенатор от штата Нью-Йорк Сеймур Талер, который изначально критиковал эксперименты по поиску вакцины против гепатита, позднее заявил, что Кругман «добился выдающихся результатов». Бывший редактор New England Journal of Medicine, доктор Франц Ингельфингертоже поддержал его исследования. «Насколько же лучше, чтобы пациент болел гепатитом, случайно или намеренно приобретенным, под надзором Кругмана, а не фанатика», — писал он.
Доктор Кругман не только открыл штаммы гепатита А и В, но и «несомненно, ускорил разработку вакцины против гепатита В», говорит Пол Оффит, педиатр и директор Центра образования в области вакцинирования в детской больнице Филадельфии. Однако он добавляет: «Я не думаю, что есть какое-либо оправдание тому, чтобы заражать ребенка вирусом, который может его убить».
Помимо возможных этических дилемм, нынешние испытания вакцины против коронавируса с контрольным заражением имеют еще кое-что общее с экспериментами в Уиллоубрук: они, возможно, не нужны. Доктору Кругману приписывают ускорение разработки вакцины против гепатита, однако другие исследователи и без него уже были близки к результату. В конце 1960-х годов доктор Барух Бламберг самостоятельно открыл вирус гепатита В и в 1969 году совместно с доктором Ирвингом Миллманом опубликовал результаты первого испытания вакцины на пациенте. Бламберг проводил все исследования путем сбора образцов крови и тестирования функций печени у детей и взрослых, которые уже были заражены. Результаты этой работы принесли Бламбергу Нобелевскую премию по медицине.
Если испытание вакцины против коронавируса с контрольным заражением будет одобрено, нет никаких гарантий, что это ускорит разработку вакцины. Инициатива правительства США по разработке вакцины против коронавируса могла бы быть названа «Операция сверхсветовой скорости», однако Кристин Грейди, глава департамента биоэтики в клиническом центре национальных институтов здоровья, говорит, что разработка дизайна испытаний требует много времени и подготовки.
В середине марта генеральный директор Pfizer Альберт Бурла проводил в WebEx видеоконференцию с руководителями исследовательских групп, занимающихся разработкой и производством вакцин. Обеим командам ученых пришлось работать не покладая рук, чтобы составить план разработки экспериментальной вакцины против COVID-19. Исследователи сообщили топ-менеджеру, что намерены сделать все возможное, чтобы вакцина стала доступной как можно быстрее. Скорее всего, она будет готова в 2021 году, сказали они.
«Это недостаточно быстро», — ответил Бурла. Лица ученых вытянулись. Бурла поблагодарил подчиненных за титанические усилия, которые им пришлось приложить, но продолжил стоять на своем. Глава фармацевтического гиганта спросил ученых, что они думают о возможности второй волны пандемии этой осенью. Что, по их мнению, произойдет, если вакцина не будет доступна к началу нового сезона гриппа, которое придется на то же самое время?
«Подойдите к этому вопросу по-другому», — заявил им Бурла. «Представьте себе, что у вас полный карт-бланш в виде чековой книжки, благодаря которой вы сможете получить неограниченное финансирование. Вам больше не нужно беспокоиться о таких вещах. Представьте себе, что мы будем делать вещи параллельно, а не последовательно. Представьте себе, что вам нужно запустить производство вакцины до того, как вы поймете, какой из прототипов действительно эффективен. Если у вас не получится разработать действенную вакцину, то я позабочусь обо всем. Мы спишем вакцину со счетов и забудем про нее», — пообещал Бурла.
В гонке за создание вакцины Pfizer соревнуется с большинством крупнейших фармацевтических компаний мира, включая Johnson & Johnson, Sanofi, AstraZeneca и Roche.
Некоторые эксперты считают, что замысел Бурлы — разработать эффективную вакцину всего за несколько месяцев — нереалистичен. Но сам Бурла непоколебим. Он поручил сотням ученых изучить существующие и экспериментальные лекарства Pfizer, чтобы найти потенциально подходящую терапию. С самого начала он официально разрешил подчиненным общаться и обмениваться служебной информацией с сотрудниками конкурирующих компаний. Это неслыханно в мире фармацевтических гигантов, в котором практически вся информация содержится за завесой тайны. Бурла также передал часть производственных мощностей Pfizer в распоряжение небольших биотехнологических компаний. Кроме того, сейчас он ведет переговоры о начале производства крупных партий экспериментальных вакцин, разработанных специалистами из других фармкомпаний.
В качестве подготовительной меры фармацевтический гигант уже сейчас перераспределяет производственные мощности на четырех заводах, чтобы к концу года произвести 20 млн доз вакцины, а в 2021 году — еще сотни миллионов. Бурла говорит, что до конца года Pfizer готов потратить $1 млрд на разработку и производство вакцины против COVID-19. «Скорость имеет первостепенное значение», — подчеркивает он.
Несмотря на то, что усилия по созданию вакцины привлекают к себе наибольшее внимание общественности, Pfizer не планирует ограничиваться только ими. Этим летом компания намерена начать клинические испытания нового противовирусного препарата для лечения COVID-19.
Последние несколько лет ученые изучали возможность использования матричной РНК, то есть макромолекулы, содержащей информацию о первичной структуре белков, в качестве основы для создания лекарств против рака, болезней сердца и вирусных инфекций. При помощи матричной РНК специалисты пытаются превратить клетки человека в «фабрики по производству лекарств». Поскольку новый вирус SARS-CoV-2 — это РНК-содержащий вирус, Сахин и другие ученые решили использовать новые технологии, чтобы изменить молекулы матричной РНК для синтеза белка и производства антител.
Вакцина на основе матричной РНК имеет огромные преимущества по сравнению с традиционными вакцинами. Ее можно изготовить непосредственно из генетического кода вируса, поэтому на разработки и запуск клинических испытаний требуется всего несколько недель, а не месяцев или лет. Но есть и существенный недостаток — пока что никому не удалось изготовить действенную вакцину на основе матричной РНК.
Как показывает весь опыт создания вакцин, хорошая вакцина, которая не дает никаких нежелательных последствий, зато формирует надежный, продолжительный иммунитет, создается годами. Как правило, около пяти лет проходит от начала создания вакцины до того момента, когда ее вводят широкому кругу людей. Таким образом мы создаем коллективный иммунитет.
Однако в этот раз все вдруг получилось совсем по-другому. Разработки продолжались всего несколько месяцев, однако слышатся все новые и новые заявления, что вакцина готова и ее можно вводить людям. Я вовсе не ставлю эти заявления под сомнение — возможно, все это хорошие кандидаты в вакцинные препараты. Однако чтобы доказать, что их можно вводить людям, потребуется несколько лет.
Особенно неприятна энергичная возня вокруг проблемы приоритета — кто у кого что позаимствовал. На самом деле ни в одной из этих вакцин нет ничего принципиально нового. Это старые проверенные методики, которыми владеют очень многие лаборатории. Сенсационных открытий нет, и они не нужны: все знают, что надо делать, хотя и используют разные платформы. Кто-то берет за основу нуклеиновую кислоту, кто-то использует вектор на основе аденовируса или вируса везикулярного стоматита, кто-то пытается использовать платформу создания гриппозных вакцин. Во всем этом нет ничего нового, и говорить о том, что кто-то может у кого-то украсть технологию, достаточно бессмысленно.
О том, насколько опасна недоработанная вакцина, говорят несколько исторических примеров. Самый известный случай — история с полиомиелитной вакциной в США в 1960-х годах, когда вакцина, вместо того чтобы защитить пациента, сама вызывала случаи полиомиелита. Другая, более масштабная катастрофа произошла на Филиппинах, где после введения вакцины от лихорадки Денге погибло около 600 детей. Эта вакцина действительно производила мощный иммунитет, и когда привитый ребенок сталкивался с вирусом, у него начинался тот самый «цитокиновый шторм», который составляет критическую фазу коронавирусной инфекции. Кстати, вирус Денге во многом схож с коронавирусом, а теми работами на Филиппинах руководил тот самый доктор Энтони Фаучи, который сегодня в США возглавляет борьбу с пандемией. Был и третий пример — неудачная вакцина от ротавируса, иногда вызывавшая у детей инвагинацию кишечника.
«Сейчас II фаза клинических испытаний вакцины, разработанной НИЦ микробиологии и эпидемиологии им. Н. Ф. Гамалеи Минздрава, продолжается и находится на завершающем этапе, — сказал Forbes помощник министра здравоохранения Алексей Кузнецов. — По их окончании будет решаться вопрос о ее государственной регистрации и выдаче регистрационного удостоверения». После этого вакцина поступит в гражданский оборот, сообщил Forbes Кузнецов.
«Пока новости о вакцине центра Гамалеи касаются только первой фазы клинических исследований, в которой проверяется безопасность и иммуногенность вакцины, — говорит генеральный партнер и сооснователь ATEM Capital Антон Гопка. — Никаких данных пока опубликовано не было. По предварительной информации по 38 добровольцам, тяжелых побочных эффектов не было, хотя отмечалась и высокая температура, и конфликтные ситуации среди вакцинируемых. Пока есть только утверждения в пресс-релизах, что все добровольцы выработали полноценный иммунный ответ».
То, что в клинических исследованиях участвуют военнослужащие, негативно сказывается на доверии к вакцине и данным по ней, предупреждает эксперт. Должны быть раскрыты детальные данные по количеству и классу побочных эффектов, а также информация по клеточному и гуморальному иммунному ответу на вакцину, и состояться изучение клинической эффективности вакцины во второй фазе, добавляет Гопка.
«То, что вакцина способна заставить организм вырабатывать антитела, это хорошо, — рассуждает исполнительный директор биомедицинского холдинга «Атлас» Александр Карасев. — Но пока неизвестно, могут ли они предотвращать заражение коронавирусом. Кроме того, есть факты повторного заражения даже при наличии антител, поэтому, возможно, как в случае с гриппом, [придется] каждый год подбирать новые комбинации вакцин». Неизвестно и то, насколько стойким окажется иммунитет: для этого нужны дальнейшие этапы клинических испытаний», — констатирует врач-терапевт, руководитель департамента по развитию медицины BestDoctor Юлия Ткаченко.
Говорить о том, что осенью мы сможем распространять вакцину, в том числе за рубеж, преждевременно, предупреждает Карасев: «Наши правила проведения клинических испытаний намного проще, чем в других странах. Поэтому, вероятно, ее можно будет применять только на российском рынке, но не в Европе или США».
Кроме того, Россия планирует производить вакцину, которую разрабатывают ученые Оксфорда совместно с компанией AstraZeneca. Этим займется компания «Р-Фарм», говорил Дмитриев. Таким образом он ответил на обвинения Великобритании в том, что российские хакеры пытались украсть данные о разработке вакцины.
AstraZeneca объявила о начале производства в июне, тем не менее, клинические испытания планируется завершить только осенью. По скорости испытаний AstraZeneca опережает Modena, которая уже готовится к третьей фазе клинических испытаний. Дмитриев же утверждает, что российская вакцина может выйти на рынок первой и стать самой эффективной. Накануне Bloomberg написал, что некоторые представители российской элиты уже сделали прививку, не дожидаясь окончания клинических испытаний. Среди них и Кирилл Дмитриев, который ранее говорил, что сделал прививку в середине июня в числе добровольцев.
Наш Совет по этике, выясняя вопросы безопасности вакцины, хочет понять несколько вещей. Безопасна ли эта вакцина в течение суток или двух-трёх суток после применения – это первое. Второе – действие вакцины в более отдалённой перспективе. Дело в том, что есть ряд биологических субстанций, которые проявляют себя далеко не сразу, а только через год или два.
Если же мы говорим о тех вакцинах, которые сейчас разрабатываются многими нашими научными центрами, то критерии их безопасности могут носить только краткосрочный характер. Но критерии безопасности вакцины должны носить и долгосрочный характер. А это становится понятным только при длительном наблюдении – как минимум, два года.
Этика вакцинопрофилактики – чрезвычайно актуальная тема, которая встала перед нашим российским обществом остро, как никогда.
– А в других странах иначе?
– Сегодня этическая составляющая во всём мире невероятно важна – не менее важна, чем технологическая. Этика современного общества в вопросах разработки и применения вакцин, основанных на биотехнологической основе, сейчас становится камнем преткновения для всего человечества. Уже имея вакцину в руках, американская компания Moderna подняла проблему этической составляющей её внедрения.
Один из мировых лидеров в этой области, американский ученый Артур Каплан из Нью-Йоркского университета, известный специалист в области медицинской этики, сделал серьёзное заявление. Он обратился к политикам и президенту с заявлением о том, что сейчас ни в коем случае нельзя оказывать прессинг на учёных. Да, вакцина нужна. Она должна быть безопасной и эффективной. Но это не должно быть политическим решением. Изготовление такой вакцины – научная задача, к выполнению которой надо относиться со всей ответственностью. Мы должны делать лекарство, а не бомбу замедленного действия.