Опричнина: трагедия и фарс

Последние три-четыре года слово «опричнина» резко набрало популярность в среде патриотической оппозиции.

Непримиримо-радикальные группы православного направления в русском национальном движении выходят на молитвенные стояния со стягами, на которых вышиты слова «Александровская слобода».

Дугинцы пристрастились к митинговым растяжкам «Слава опричнине!» Публикуются одна за другой книжки, написанные горячими патриотами в духе: «Святого царя Ивана Грозного оболгали! Опричнину оклеветали враги России!» Допустим, каким «святым» был царь Иван Васильевич, я уже писал неоднократно, больше нет желания. А вот явление опричнины стоит того, чтобы на нем остановиться поподробнее.

С опричниной дело обстоит также как и с НКВД. Для кого то надежный страж законности и порядка, для кого - то средство подавления инакомыслящих. А в общем каждой эпохе свои заморочки. Сейчас, видимо, народу после демократии 90-х захотелось порядка, так и пошла волна. Но, думая, на уровне разговоров все и останется. На кол, надеюсь, никого сажать не будут.

Смешно. Можно было еще написать про положительную роль опричнины

В отделениях Среднерусского банка Сбербанка с сегодняшнего дня можно приобрести монету серии «Русские цари», посвященную Ивану Грозному. Представление банком персонажа на этой монгольской монете, являющейся инвестиционной, отличается оригинальностью: «Иван Грозный, благодаря которому мы отпраздновали 1000-летие Казани, - личность неоднозначная. С одной стороны - он первый официально коронованный царь, всю жизнь положивший на построение абсолютной монархии. С другой стороны, он основатель системы выборной власти и местного самоуправления. С Ивана Грозного начинается эпоха крымских войн, освоения Сибири и борьбы за выход на Балтику. Его уникальную богатейшую библиотеку мы ищем до сих пор. Фоном идет рельефное изображение архитектурного памятника, отражающего время, а каждый царь, как известно, – строитель, это еще при фараонах заведено. Ивану Грозному вместо вензеля досталась шапка Мономаха. Которая, как известно, тяжела, с чем и справлялись его наследники по-разному, кто как мог и понимал».

Вообще-то медвежью услугу играет "одноименность" опричнины как организации и опричнины как противоположности земщине - в делении земель на земщину и опричнину. И всё внимание уделяют опричнине как организации, в то время как она лишь следствие и вершина айсберга. Ну зрелищней, понятное дело. Только профанация получается.

Многое по ссылке весьма спорно - но мы пока об опричнине:

...В 1566 году, по просьбе самих Строгановых, их земли были взяты в опричнину.

И вот тут мы подходим к интересному вопросу российской истории.К вопросу о противостоянии земщины и опричнины.
В результате которого, собственно говоря, мы и потеряли «Великую Пермь», «Великую Тартарию», «Золотую Орду» и «Болгарию», но приобрели современную нам единую Россию «от океана до океана». Не ту, которая партия, а ту, которая страна.

Сейчас многие воспринимают опричнину, как некую дурость Ивана Грозного, как эдакий «1937 год, только в XVI веке», в то время, как на деле это событие в чём-то было поворотным моментом во всей русской истории. И «вотчина удельных князей Строгановых» сыграла в этом процессе не последнюю роль.

Тогда впервые перед русской элитой и перед русским народом была насущно и зримо поставлена всеобъемлющая идея не просто некоего существования и выживания на колонизированной территории — а задача реального построения цивилизационного «Третьего Рима» вместо всех этих «Великих» уездно-вотчинных образований.

До сих пор сам по себе феномен опричнины ещё ждёт своего исследователя. По сути дела, даже исходя из обрывочных и неполных исторических сведений (да ещё и подчищенных сначала во время Смуты начала XVII века, а потом и в XVIII-XIX веках) речь может идти о полноценной гражданской войне, ставкой в которой была линия развития страны — или постепенное угасание России под гнётом набирающих силу противников — или же ставка на напряжение всех сил и прорыв в некое иное измерение, в котором, собственно говоря, живём сегодня и мы с вами.
В ту самую Россию «от океана до океана», которая прорвётся из «белого пятна» между Скандинавией и Уралом на просторы карты Ремизова всего за какие-то 100 лет.

Вот территория опричнины, на которой достаточно зримо показаны земли, на которые опирался Иван Грозный в своём противостоянии с земщиной — со старой «почвенной» элитой, которой совершенно не улыбалось участвовать во всех этих войнах с Казанским, Астраханским и Крымским ханствами, да ещё и с половиной Европы впридачу. Со старой элитой, которая в гробу видела «эту вашу Пермь, Урал и Сибирь» и совершенно не хотела смотреть куда-либо за пределы «Великой Московии»

317880_original.png @ ic.pics.livejournal.com [кеш]

Что за хрень, спросит меня читатель? В опричнину попадают какие-то совершенно не «центровые» территории, какие-то куски и ошмётки по краям настоящей, «ядровой» России того времени. Прямо какая-то «северная Чечня образца XVI века».

Ну, во первых, сегодняшняя ситуация весьма обманчива — как я показал вам на примере города Чернигова, что сейчас лишь пустое место на притоке Яренги, но жители которого и основали на выселках современный Сольвычегодск.
Ну а во-вторых — население тогдашней Вятки и Великой Перми было отнюдь не таким уж маленьким по сравнению с каким-нибудь Ярославлем или Владимиром.

...

Сама же опричнина была отменена уже после смерти Ивана Грозного, в 1584 году, однако, по факту, она никуда не делась.

Слово опричнина просто стало ещё при жизни Ивана Грозного заменяться словом двор, а слово опричник — словом дворовый, и вместо «города и воеводы опричные и земские» стали говорить — «города и воеводы дворовые и земские».

Ну а потом уже старые земские боряне и новые опричные дворовые слились вместе в том классе, который будет известен нам, как российские дворяне.

Не исчезли никуда и герои нашего рассказа — купцы, солепромышленники, опричники, дворяне Строгановы.

 

Наиболее чётко вскрыта логика и обозначены интересанты и экономическая суть опричнины.

---

Подорвав политические позиции думы, царь объявил, что для «охранения» своей жизни он вынужден разделить всю свою землю на «земщину» и «опричнину». Если «земщина» оставалась в управлении Боярской думы, то опричнина была подчинена личной власти Ивана Грозного. Здесь всё было организовано как в удельном княжестве, делами ведали назначенцы царя, не имевшие родовитого прошлого. Сюда подбирали «худородных» дворян, не имевших связей с боярской аристократией. Охотно брали на опричную службу иностранцев. Укомплектованное таким образом опричное войско стало надежным орудием царя в борьбе против внутренней оппозиции.

Москва стала свидетелем кровавых казней. Подлинные и мнимые противники царя, обвиненные в заговоре, восходили на эшафот. По указанию Ивана Грозного, летописи исправлялись в соответствии с изменившейся политической ситуацией, а записанные под диктовку царских людей сказания о боярских заговорах заменяли несуществующие следственные материалы.

Впрочем, опричнина была не просто террористической организацией на службе царя. Опричнина означала начало большого земельного передела. На территории опричнины началась конфискация боярских владений, которыми обеспечивались царские выдвиженцы. До сих пор, ведя войны в Казани и на Балтике, царь пытался удовлетворить потребности малоземельного дворянства и торговой буржуазии, не затрагивая интересы старой знати. Как отмечает Покровский, после поражений в Ливонии такой курс продолжать было невозможно: «внешняя политика не сулила больше ни земли, ни денег»[48].

По мнению Покровского, опричнина оставалась единственным выходом для правительства, запутавшегося в собственной политике. Царь дважды пытался удовлетворить земельный голод мелкого дворянства. Первый раз во время Казанского похода, второй раз в ходе Ливонской войны. Но ни в том, ни в другом случае цель не была достигнута. Оставался единственный выход – экспроприация феодальной аристократии. На территории опричнины начался не только безудержный террор против старых боярских семейств и их сторонников, но и земельный передел. На месте феодальных вотчин возникали гораздо меньшие по размерам помещичьи хозяйства. Боярская вотчина была достаточно велика, чтобы жить собственной замкнутой жизнью. Она поставляла на рынок лишь излишки своего производства. Новые поместья, напротив, не были самодостаточными, они с самого начала производили значительную часть своей продукции для обмена на рынке.

Перераспределение собственности, происходившее в опричнине, поразительно напоминает то, что несколькими десятилетиями раньше творилось в Англии во время Реформации, проведенной Генрихом VIII. Английская аристократия была в значительной мере истреблена уже во время войны Алой и Белой Розы, а потому разгрому подверглись огромные монастырские владения. «Новое дворянство», освоившееся на захваченной земле, заложило основы сельского капитализма. Чем больше поместья ориентировались на рынок, тем крепче становилась связь «нового дворянства» с городской буржуазией: в гражданской войне XVII века они выступили на одной стороне.

Земельный передел, учиненный Иваном Грозным, также получил полную поддержку торгового капитала. Показательно, что в опричнину попали все основные торговые города и пути: «из всех дорог, связывавших Москву с рубежами, разве только дороги на юг, на Тулу и Рязань, оставлены опричниной без внимания, - пишет известный историк С.Ф.Платонов,- думаем потому, что их таможенная и всякая иная доходность была не велика, а всё их протяжение было в беспокойных местах южной украйны».[49] Такой подход невозможно объяснить заботой об обороне – с военной точки зрения как раз небезопасные южные дороги должны были привлечь внимание в первую очередь. Но опричнина была организацией не столько военной, сколько социально-политической. «Недаром англичане, имевшие дело с северными областями, просили о том, чтобы и их ведали опричнине; - замечает Платонов, - недаром и Строгановы потянулись туда же: торгово-промышленный капитал, конечно, нуждался в поддержке той администрации, которая ведала край и, как видно, не боялся ужасов, с которыми у нас связывается представление об опричнине».[50] Михаил Покровский, цитируя данное высказывание, ехидно добавляет: «Еще бы бояться того, что при участии этого самого капитала было и создано».[51]

Как отмечает Покровский, опричнина представляла собой экспроприацию боярства мелким дворянством, ориентированным на товарное производство, прежде всего на торговлю хлебом. Опричнина, считает Покровский, «шла по линии естественного экономического развития».[52] В этом смысле опричнина в России при Грозном – шаг в том же направлении, что создание «нового дворянства» в Англии Генрихом VIII. Схожи не только цели, но и методы: Генрих VIII без колебаний расправлялся со своими противниками, сторонники католической церкви подвергались жестоким репрессиям, монахов силой изгоняли из обителей. Но при всем сходстве с мероприятиями Генриха VIII, меры Ивана Грозного имели и одно более чем существенное отличие: в политическом плане они провалились. Проводить реформы внутри страны, одновременно ведя обреченную на неудачу войну, было невозможно. Московское государство было преобразовано Иваном Грозным, буквально поднято им на дыбы. Но в условиях военных неудач невозможно было закрепить достигнутое.

---