Особенности монархий России и Европы и вопросы наследования

первая за 1000 лет принцесса у трона Италии.
Правда без королевства, зато красивая


Блогерша Виттория ди Савойя стала наследной принцессой Италии в 17 лет. Эта новость многих удивила: во-первых, за последнюю тысячу лет на итальянском троне не было женщин, а во-вторых, династия уже почти 75 лет не имеет королевства, которое молодая девушка могла бы возглавить. Пока новоиспеченная наследная принцесса только колесит по миру, фотографируется в брендовых вещах, развлекается с друзьями и отдыхает на частном острове.

«Лучший подарок дедули»

«Это лучший подарок, который дедуля мог мне сделать», — радостно прокомментировала 17-летняя Виттория ди Савойя новость о том, что ее дед Виктор Эммануэль, принц Неаполитанский, передал ей титул, и пообещала «удвоить усилия в учебе, чтобы оправдать его надежды». «Италия не особо прогрессивна, но она будет учиться», — ответила новоиспеченная наследная принцесса на вопрос о том, готова ли страна к ее правлению.

В пользу Виттории играет растущая популярность в соцсетях. За ее жизнью в Instagram следят 47,4 тысячи подписчиков,

Блогерша увлекается искусством и модой, учится в частной школе École Diagonale, расположенной в центре Парижа, и хочет создать собственный модный бренд. Она часто приезжает в швейцарский город Гштаад навестить бабушку с дедушкой, и в Монте-Карло, где поселился ее отец. Иногда девушка проводит время в семейной резиденции, расположенной в Умбрии.
Виттория отнеслась к своей новой «должности» с большим энтузиазмом и даже поспешила заявить, что выступает за возвращение монархии

То, что Виттория лучше говорит по-французски, чем по-итальянски, никого не смущает. Одним из первых политических шагов наследной принцессы стало обращение к президенту Франции Эммануэлю Макрону с просьбой о защите прав учеников местных частных школ. Этот ролик, размещенный в Instagram, набрал свыше 300 тысяч просмотров.

Изначально планировалось, что ее дебют в качестве наследницы рода Савойя состоится в 2020 году, но его отложили из-за пандемии коронавируса. Титул наследной принцессы Виттория будет носить исключительно номинально. Италия — парламентская республика, и члены королевской семьи не имеют отношения к управлению страной. К тому же до 2002 года наследники изгнанного короля не имели права возвращаться на территорию Италии.

«Мы вновь обнажаем свою историческую рану»

Итальянцы не любят вспоминать предков Виттории. Ее прапрадед Виктор Эммануил умер в изгнании в Египте в 1947 году. За четыре года до этого он бросил армию и бежал из Италии, опасаясь преследования немецких нацистов после того, как объявил о заключении перемирия со странам антигитлеровской коалиции. Подданные прозвали своего короля Скиаболетта («Маленькая сабля») за небольшой рост — 153 сантиметра.

В мае 1946 года Скиаболетта отрекся от престола в пользу сына Умберто. Месяц спустя итальянцы проголосовали за создание республики, а мужчинам Савойской династии запретили когда-либо ступать на итальянскую землю. Этот запрет отменили лишь в 2002 году по инициативе правительства Сильвио Берлускони.

В декабре 2017 года останки Виктора Эммануила доставили в Италию. Родственники бывшего правителя призывали перевезти его останки в Пантеон, где покоятся два первых итальянских короля из рода Савойи. Отец Виттории тогда заявил, что Виктора Эммануила «нельзя хоронить в обычной могиле».

Это вызвало возмущение местной еврейской общины. Дело в том, что Пантеон находится рядом с еврейским кварталом города. В 1943 году из-за политики Виктора Эммануила около тысячи евреев были арестованы и депортированы в нацистские лагеря смерти. Выжить удалось только 16 узникам. Считается, что именно Виктор Эммануил положил начало фашистскому режиму Бенито Муссолини и подписал документы, узаконившие преследование евреев.

Итальянцев возмутило и то, что останки бывшего короля доставили на его родину на военном самолете. «Мы вновь обнажаем свою историческую рану», — сказал тогда лидер «Движения Пяти звезд» Луиджи Ди Майо. В результате бывшего монарха захоронили в семейном склепе недалеко от Турина. На церемонии прощания присутствовали только родственники.

«Принц пасты»

Деда Виттории, которого также зовут Виктор Эммануил, принц Неаполитанский, на родине тоже не любят. Он не раз оказывался в центре скандалов, против него возбуждали уголовные дела. В 1978 году на своей яхте на острове Кавалло он во время ссоры по неосторожности застрелил 19-летнего немецкого туриста Дирка Хамера. За непредумышленное убийство его осудили лишь 11 лет спустя, а еще через два года апелляционный суд снял с него все обвинения.

В 2006 году наследника престола арестовали по обвинениям в причастности к сутенерству, коррупции и тесным контактам с сицилийской мафией. Следствие в течение двух лет записывало его телефонные разговоры и пришло к выводу, что принц, пользуясь своими политическими связями, играл роль лоббиста и получал за это большие деньги. Считается, что он помогал сицилийскому бизнесмену Рокко Мильярди незаконно получать лицензии для залов игровых автоматов, а также состоял в организации, занимавшейся незаконной поставкой игровых автоматов за границу.
Виктора Эммануила и людей из его окружения также обвиняют в том, что они набирали проституток из стран Восточной Европы, услугами которых пользовались клиенты казино

Виктор Эммануил окончательно разозлил итальянцев, когда во время выступления на одном из швейцарских каналов опрометчиво заявил, что «королевская власть по-прежнему является действительным символом единства и преемственности нации». Через год он вновь вызвал возмущение народа, сказав, что расовые законы Муссолини «в целом были не так ужасны».

В ноябре 2007 года они с сыном подали совместный иск к итальянскому правительству с требованием возместить им ущерб в размере 260 миллионов евро и вернуть все имущество, конфискованное при основании Итальянской республики. На это требование власти Рима заявили, что они не только ничего не должны Савойскому дому, но и оставляют за собой право подать против Виктора Эммануила иск о возмещении ущерба из-за его действий в годы фашистского режима Муссолини.
Отец принцессы Виттории Эммануил Фелипе

Его сын Эммануил Фелипе, отец Виттории, выбрал другую тактику. Он, напротив, пытается завоевать расположение итальянцев с помощью телевидения и шоу-бизнеса. Он был звездным судьей в шоу талантов, выиграл местный конкурс «Танцы со звездами», участвовал в вокальном конкурсе в Сан-Ремо, написав для этого песню Italia Amore Mio, а также в шоу, где опробовал разные профессии вроде грумера для собак. Кроме того, Фелипе рекламировал оливки, электронные сигареты и сериал «Корона», который показывали по Netflix. Он также участвует в различных дискуссионных программах на итальянском телевидении в качестве фаната футбольного клуба «Ювентус».

Представитель королевской семьи известен как «принц пасты» — у него ресторанный бизнес Prince of Venice. В прошлом году он объявил о своих планах заняться политикой. Ходили слухи, что отец Виттории собирается основать партию роялистов, чтобы добиться восстановления монархии в Италии. А пока, по словам Эммануила, он ждет, когда его дочь будет готова занять трон, и тогда он отправится в кругосветное путешествие.

«Теперь господствует равенство полов»

Мать Виттории, французская актриса Клотильда Куро, считает, что принц Неаполитанский правильно сделал, передав престол внучке: «Это огромное событие в истории. Теперь господствует равенство полов».

Но ее энтузиазм по этому поводу разделяют не все. Двоюродный брат Виттории и ее главный конкурент в престолонаследии Аймоне ди Савойя Аоста, работающий руководителем шинной компании Pirelli в Москве, назвал это абсолютно незаконным.

Между двумя ветвями семьи Савойя продолжается непримиримая вражда: они спорят, кто в действительности является законным наследником престола. Ветвь Аоста происходит от Амедео, третьего сына короля Виктора Эммануила II. Вторая ветвь — Кариньяно, к которой принадлежит Виттория и ее близкие родственники.
Аоста настаивают, что дед Виттории — Виктор Эммануил — «так и не получил согласия отца на брак с простолюдинкой Мариной Рикольфи Дориа», с которой познакомился в яхт-клубе. Их брак незаконен, а значит, его сын, а теперь и внучка Виттория не могут быть наследниками

Порой словесная перепалка между родственниками доходит и до рукоприкладства. Во время свадьбы будущего испанского короля Фелипе завязалась драка. Виктор Эммануил начал драку с кузеном Амедео сразу после того, как тот с ним поздоровался. «Мягко говоря, мы не в хороших отношениях», — рассказал о том эпизоде Амедео.

Журналисты The New York Times решили отправиться в Кариньяно, где когда-то у семьи Виттории был замок (сейчас там парковка). Они попросили подростков, людей среднего возраста и пенсионеров, гуляющих на площади Пьяцца Савойя высказать мнение о новой принцессе. Выяснилось, что никто из респондентов никогда не слышал ее имени.

«Здесь замешаны деньги. Только наследники престола контролируют ордена, раздают благородные титулы в обмен на выплаты. Назначив Витторию своей наследницей, ее дед Эммануил обеспечил своей семье не только престиж, но и денежные потоки», — приводит издание слова местного историка Кастаньо. Но в королевской семье настаивают, что финансы никакого отношения к делу не имеют.

Опрос общественного мнения, проводившийся в Италии, показал, что заинтересованность местных жителей в восстановлении монархии близка к нулю. «Никогда не говори никогда», — обычно отвечает по этому поводу отец Виттории

200 лет разговору:

« Пушкин, "Путешествие из Москвы в Петербург"
Из черновой редакции:
Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?
Англичанин. Английский крестьянин.
Я. Как? Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?
Он. Что такое свобода?
Я. Свобода есть возможность поступать по своей воле.
Он. Следственно, свободы нет нигде, ибо везде есть или законы, или естественные препятствия.
Я. Так, но разница покоряться предписанным нами самими законам или повиноваться чужой воле.
Он. Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? разве власть не в руках малого числа? разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?
Я. В чем вы полагаете народное благополучие?
Он. В умеренности и соразмерности податей.
Я. Как?
Он. Вообще повинности в России не очень тягостны для народа. Подушная платится миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы. рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать.
Я. Но злоупотребления...
Он. Злоупотреблений везде много. Прочтите жалобы английских фабричпых работников - волоса встанут дыбом. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! какое холодное варварство с одной стороны, с другой - какая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет об сукнах г-на Шмидта или об иголках г-на Томпсона. В России нет ничего подобного.
Я. Вы не читали наших уголовных дел.
Он. Уголовные дела везде ужасны; я говорю вам о том, что в Англии происходит в строгих пределах закона, не о злоупотреблениях, не о преступлениях. Кажется, нет в мире несчастнее английского работника - что хуже его жребия? но посмотрите, что делается у нас при изобретении новой машины, вдруг избавляющей от каторжной работы тысяч пять или десять народу и лишающей их последнего средства к пропитанию?..
Я. Живали вы в наших деревнях?
Он. Я видел их проездом и жалею, что не успел изучить нравы любопытного вашего народа.
Я. Что поразило вас более всего в русском крестьянине?
Он. Его опрятность, смышленость и свобода.
Я. Как это?
Он. Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего. Путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия; никогда не встречал я между ими ни то, что соседи наши называют un badaud, никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны...
Я. Справедливо; но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?
Я. Не удалось.
Он. Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали раболепного maintien* Нижней каморы перед Верхней; джентльменства перед аристокрацией; купечества перед джентльменством; бедности перед богатством; повиновения перед властию... А нравы наши, a conversation criminal**, а продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индиею, а отношения наши со всеми другими народами?..

• (поведения (франц.).)
• (супружеская неверность (англ.).)

Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я перестал следовать за его мыслями - и мы приехали в Клин.»