AGRESSOR> БрУнэтки лучше во всех отношениях. Особливо зеленоглазые.
Р. Чандлер писал о блондинках:
" Блондинки бывают разные, слово "блондинка" теперь звучит почти
комически. Все виды блондинок хороши по-своему, за исключением разве что
этих, с металлическим оттенком, на самом деле они такие же блондинки, как
зулусы, а характер мягкий, как тротуар. Есть миниатюрная хорошенькая
блондинка, которая щебечет и чирикает, есть и крупная, статная, под
сине-ледяным взглядом которой хочется встать по стойке "смирно". Есть
блондинка, которая выдает вам тот еще взгляд из-под ресниц, и дивно
благоухает, и мерцает, и виснет у вас на руке, но когда вы доводите ее до
дома, ее сразу одолевает страшная усталость. Она так беспомощно разводит
руками и жалуется на проклятую головную боль, и вам хочется ее стукнуть, но
мешает радость, что головная боль обнаружилась, прежде чем вы вложили в
страдалицу слишком много времени, денег и надежд. Потому что эта головная
боль всегда будет наготове - вечное оружие, такое же смертоносное, как
кинжал итальянского "браво" или отравленный напиток Лукреции.
Есть мягкая, податливая блондинка-алкоголичка, которой все равно, что
на ней надето, лишь бы норка, и куда ее ведут, лишь бы это был ресторан
"Звездное небо", и там было много сухого шампанского. Есть маленькая
задорная блондинка - она хороший товарищ, и хочет платить за себя сама, и
вся лучится светом и здравым смыслом, и знает борьбу дзюдо, так что может
швырнуть шофера грузовика через плечо, оторвавшись для этого всего на
секунду от чтения передовицы в "Сатердей ревью".
Есть бледная, бледная блондинка, страдающая малокровием - не смертельным, но неизлечимым. Она
очень томная, похожа на тень, голос ее шелестит откуда-то из глубины, ее
нельзя и пальцем тронуть - во-первых, потому, что вам не хочется, а
во-вторых, потому, что она все время читает то Данте в оригинале, то Кафку,
то Кьеркегора, то изучает старо-прованский язык. Она обожает музыку, и когда
нью-йоркский филармонический оркестр играет Хиндемита, может указать,
которая из шести виолончелей опоздала на четверть такта. Я слышал, что
Тосканини это тоже может. Она и Тосканини, больше никто.
И, наконец, есть шикарный выставочный экземпляр - эта переживет троих крупных рэкетиров, потом сходит замуж за парочку миллионеров (по миллиону с головы) и успокоится на бледно-розовой вилле в Кап Антиб, где у нее будет автомобиль "альфа-ромео" в комплекте с шофером и механиком и конюшня из потрепанных аристократов; она будет общаться с ними рассеянно-снисходительно, словно пожилой герцог, желающий доброй ночи своему дворецкому.
Мечта за столиком напротив не имела с ними ровно ничего общего. Она не
подпадала ни под какую категорию, была далека и чиста, как вода в горной
речке, и так же неуловима, как цвет этой воды. "
In theory, there is no difference between theory and practice. But, in practice, there is. (c) Jan L. A. van de Snepscheut