Serg Ivanov: Все сообщения за 31 Мая 2007 года

Последние лунные Аполоны весили под 47т. Первые меньше 45. Двигательный отсек орбитального блока нес 18,5т топлива. ХС=2,5км/с. ХС посадочной и взлетной ступени 2,3км/с.
А наша телекамера внутри Союза после стыковки с Аполо отказала...

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Дык все элементы на Земле тяжелее железа - продукт взрыва сверхновых..

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

А вообще какая есть инфа об высотных аэростатах-фоторазведчиках?
ИМХО, самые секретные ЛА. Даже по спутникам больше инфы...

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Михаил Аврумович Найдорф
-Если вспоминать, с чего все началось, то надо вернуться в 1957 год. Это так далеко! Именно в том году я закончил техникум по специальности «самолетостроение» и был распределен в тогда уже существовавшее (один месяц) специальное ОКБ–424, что впоследствии стало называться ДКБА. Это единственная фирма в Советском Союзе, которая тогда занималась воздухоплаванием. А распределили меня туда по смешной причине: жил я на улице Лермонтовской (это в Черкизово), и на этой же улице, на другом конце, за высоким–высоким забором помещалась тайная организация. Это была 29–я лаборатория ЦАГИ — единственное подразделение в СССР, занимающееся воздухоплаванием. Вот на базе этой лаборатории ЦАГИ и было образовано ОКБ–424. Причиной для его образования послужило то, что американцы за год до этого, в 56–м, пропустили через Советский Союз, из Германии до Тихого океана на высоте 32 км, армаду автоматических аэростатов–фоторазведчиков, которые великолепно отсняли нашу территорию «от и до». И ничего наша ПВО не могла с ними сделать. Правда, два или три аэростата спустились — ввиду неисправности. Их поймали, подобрали. И вышло специальное постановление, в результате родилось конструкторское бюро, которое должно было «ответить тем же самым«. Я проработал в нем до 1997 года, от техника–конструктора до ведущего конструктора по особо важным объектам авиационной техники. За это время участвовал в очень интересных работах, о которых, конечно, в стране никто и не знал.
Начинали мы с фоторазведчика. Наша база размещалась в эллинге. Кругом больше ничего не было — голое место, только козы паслись рядом. В эллинге висел американский фоторазведчик, и мы его «драконили»– снимали с него эскизы. Аналогичный сделали достаточно быстро — это был не очень сложный аппарат. Далее мы создали второй, более совершенный. Я не посвящен, насколько хорошо мы отсняли территорию Соединенных Штатов, но фотографии, сделанные с американского фоторазведчика, я видел. На них можно было очень четко различить тип самолетов, стоящих где–то на аэродроме под Новосибирском. Прекрасно все было видно, вплоть до бортовых номеров — очень высокое качество съемки. (Надо учитывать, что она велась с высоты 32 км!)
-Потом было несколько типов аэростатов–ретрансляторов, боевых аэростатов различного назначения, про которые даже сейчас говорить не стоит, настолько они были секретны.
Будучи ведущим конструктором, я разработал двенадцать изделий, из которых семь пошли в серию. Мой последний боевой аэростат массового применения выпускался такими сериями, какие не снились ни одному боевому аппарату (даже когда уже и денег не было на военные заказы). Этот единственный автоматический аэростат из 20–микронной полиэтиленовой пленки стартовал при скорости ветра в 10 м/сек. (До этого аэростаты могли стартовать при ветре до 5 м/сек, и то это максимум, обычно — при 3 м/сек.) Причем старт одного аэростата должен был происходить за 12 минут — с разворачиванием техники, с монтажом оборудования, боевой части вместе с газонаполнением. А одновременно в воздух надо было запускать 400 аэростатов!
—Вы занимались военными аэростатами. И эти аэростаты были газовыми?
—Да, все они были газовыми, только один тепловой. Когда меня назначили ведущим, первая моя тема была «Автоматический прибор вынужденного прекращения полета». Я его разработал в 1964 году. (Сколько лет уже прошло, а с тех пор ни один аэростат, который запускается с территории бывшего Советского Союза, без этого прибора не летает.) Это автономный прибор прекращения полета. На аэростате есть система посадки по радио, есть программно–командный блок, который по программе меняет траекторию полета или сажает. Этот же прибор с независимым питанием ставится прямо на оболочку рядом с узлом отцепа и автономно выполняет свою роль. Если ничего не сработало, то это устройство обязательно сработает. Т.е., у данного прибора должна быть очень высокая надежность. Когда проводились государственные испытания, в одном из полетов прибор все же отказал. Каким–то образом удалось посадить аэростат, подобрали прибор, меня вызвали в Вольск. Самый распространенный — «старт из–под валика». Оболочка аэростата имеет очень большой объем (до 120 тыс. м3 ). Наполняется газом только 1/10 часть оболочки, а вся остальная пропускается через валик и висит таким длинным–длинным жгутом, затем еще идет длинный фал от замка отцепа, потом парашют (на первых аэростатах парашют был в распущенном виде, даже не в сумке), а затем уже стартовая машина, на которую навешена подвеска. Наполняется та часть оболочки, которая с газом, потом валик сбрасывается, оболочка всплывает. И в тот момент, когда она переходит в вертикаль, срабатывает замок отцепа на щите стартовой машины и подвеска уходит в свободный полет. Вот такая технология. Так как этот прибор в своем отдельном контейнере с теплоаккумуляторами висит прямо на замке отцепа, то при каждом старте прибор шарахался о землю. Что происходит? Валик сбрасывают, связь ослабевает — ведь было все натянуто! — вся длинная связь теряется, и прибор ударяется о землю. Я обращал внимание военных на это: «Как бы не разбился!» Мне отвечали: «Ты что, там же пенопласт! Ничего ему не будет!» Приехал в Вольск, осмотрел прибор. Обратил внимание, что в одном месте выскочила ось. Там был достаточно сложный привод от часового механизма, такие специальные счетчики, которые отсчитывали время на выдачу каждой команды. Выскочила ось и заклинило шестерни. Я предположил, что это произошло в результате удара при старте. Мне не поверили. Я предложил провести испытания. Их провели с датчиком перегрузок. И выяснили, что даже если прибор падает с 1,5 м, то перегрузка равна 25g. А так как в реальности контейнер падал с большей высоты, то, соответственно, и перегрузка должна быть еще выше. Все вопросы были сняты. После этого в комплект стартового устройства входила «подушечка» для ПВП.
—У вас много изобретений?
—Да, порядка семи. Иногда приходили отказы, я не расстраивался, работал дальше. Я никогда не боролся с патентной экспертизой. Времени для этого не было. Что такое авторское свидетельство — ленточку повесил, и получил в лучшем случае 50 рублей поощрения. В худшем — 10 руб. Например, разрабатывался аэростат сверхдавления, с полузамкнутой оболочкой. Большинство газовых аэростатов с полиэтиленовыми оболочками — открытые, с аппендиксом, с нулевым давлением в нижней точке. Из–за этого большой расход балласта. Надо было его снизить. Полузамкнутые оболочки потяжелее получаются, но держат какое–то давление до определенного значения, а далее газ сбрасывают. Нужно было спроектировать газовый клапан. Я его спроектировал, получил авторское свидетельство на газовый клапан для аэростатов и дирижаблей.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Как фоторазведчик выходил на цель? Как он узнавал об этом в 57г? ЖПС небыло.. Как возвращался после кругосветки?

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Фотографировать что ни попадя с интервалом в несколько минут так, что были видны бортовые номера самолетов - это скоко пленки тащить надо?
Как работал автопилот когда шар ветром несло?
Как он мог выйти на радиомаяк?
Лоран и Омега в каком году были развёрнуты?

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение