кщееш: Все сообщения за 13 Марта 2006 года

донельзя гадкая история

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

И чтоб такого еще сделать ВВП, чтобы Килло было приятней?

И свободу задушил. И крохобор. И завистник тудыть-растудыть.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Информативное интервью...

Тегеранский треугольник: США, Россия и иранский атом
http://rian.ru/analytics/20060309/44098020.html
Несколько слов о нашем собеседнике. Академик РАН Виктор Михайлов – директор «Института стратегической стабильности» Минатома России, научный руководитель Российского Федерального ядерного центра – ВНИИ экспериментальной физики, лауреат Ленинской и Государственных премий СССР и РФ, министр Российской Федерации по атомной энергии с 1992 по 1998 год. Академик Виктор Михайлов дал интервью военному обозревателю «РИА Новости» Виктору Литовкину.

-Вас, Виктор Никитович, специалисты называют одним из создателей атомной энергетики Ирана. Знаете ли вы о том, что представляет собой сегодня ядерная промышленность этой страны, в каком состоянии она находится?

-То, что я смогу сказать, с удовольствием сделаю. При Михаиле Горбачеве мы подписали протокол с Ираном, где были предусмотрены несколько направлений сотрудничества. Одно из них - строительство атомной электростанции. Подчеркну, это было не соглашение, а только протокол, который предусматривал строительство двух реакторов средней мощности.

-Средняя мощность – это сколько мегаватт?

-Под средней мощностью принято считать энергоблок в 400 мегаватт, а большие мощности – это 1000-15000 сейчас появляются. Здесь мы собирались строить блоки мощностью в 600-700 мегаватт. Протокол от Советского Союза подписал Михаил Сергеевич. Так что я не был инициатором этих работ. А вот исполнительным органом с нашей стороны назначался Минсредмаш, который Горбачев потом переименовал в Минатомэнергопром – Министерство по атомной энергетике и промышленности, а затем уже Борис Николаевич Ельцин назвал наше министерство, которое сейчас находится на территории России, в Минатом – Министерство по атомной энергии Российской Федерации.

Я не случайно заговорил об этих переименованиях. Дело в том, что военная часть Минатома всегда полностью находилась на территории РСФСР и после распада СССР, естественно, оказалась в наших руках. А гражданской тематикой занимались и в других республиках – на Украине, в Средней Азии. Там находились некоторые заводы, горнодобывающие комбинаты. Процентов двадцать от всего ядерного комплекса. И когда я стал первым министром России по атомной энергии, это был 1992-й год, то выяснил, что где-то пятую часть своих сотрудников мы потеряли. А это не много – не мало, а 200 тысяч человек, уникальных профессионалов, которые остались за пределами нашей страны. И большую половину из них я, будучи министром, перетянул в Россию. Понимал, что и сам мог бы оказаться на их месте, если бы работал, к примеру, в Мангышлаке, на ядерной опреснительной установке.
REGNUM
Блокада Приднестровья - "отвлекающий маневр накануне вооруженной агрессии"
Героя сериала "Грозовые ворота" разыскивает военкомат
Зампрокурора сбил насмерть пресс-секретаря мэрии
Российских олигархов подсчитали: питерских нет

Но вернемся к взаимоотношениям с Ираном. Я, конечно, хотел с ним сотрудничать. И в первую очередь, потому, что людям, работающим в нашем министерстве, надо было платить зарплату, а ее взять было не откуда. Вы знаете, какая ситуация была в начале девяностых годов прошлого века. Правда, на Тегеран мы обратили свое внимание не сразу. Большую часть времени на посту министра я проводил в западноевропейских столицах, в США, предлагая сотрудничество именно им. Но очень быстро убедился: у них существуют двойные стандарты в отношении к России. То, что они позволяют себе, нам не разрешают ни при какой погоде. Даже обвинили нас в демпинге за то, что мы продали им, а это было во времена СССР, порядка 10 тысяч тонн природного урана по слишком низким ценам.

-Купили по низким ценам и зам это обвинили в демпинге?

-Именно так. Тогда министром был не я, а Коновалов и Рябьев, это при них было. Я никогда не разбирался, кто именно продавал. Но меня крайне удивило, что США повели против нас антидемпинговую компанию из-за этого. Мы доказывали, что никакого демпинга нет, что мы продали им уран по ценам, которые чуть выше его себестоимости в России. А они взяли за основу канадские цены. Я им говорю: «Помилуйте, парни. Конечно, канадские зарплаты, канадское оборудование и себестоимость добычи урана там раза в два-три выше, чем у нас. Но при чем тут демпинг?» Но они даже слушать меня не хотели. Я понял, что они просто не хотят с нами сотрудничать. Отсюда и разные придирки.

Главное для них – защитить свой рынок от проникновения туда конкурентов. И делают это с такой настойчивостью, что им стоит даже позавидовать. Нам даже пришлось с ними судиться, чтобы доказать свою правоту, продавать на мировом рынке не только природный уран, но и услуги по его обогащению. Для атомной энергетики требуется небольшое обогащение по изотопу урана-235. В природном уране его находится всего 0,7 процента. Именно изотопа-235. А основная масса – 99,3 процента там урана–238. Он в энергетике практически не применяется, потому что он делится очень быстрыми нейтронами, а работать на спектре деления, то есть на сравнительно медленных нейтронах или, тем более, на тепловых – у него не получается. Нужен 235-й, он делится прекрасно.

Его нам и запретили продавать. И, конечно, у нас появились большие трудности. Мы по 2-3 месяца не платили заработную плату рабочим, который работают в очень ответственных производствах, в том числе и в наших федеральных ядерных центрах. Это города Саров и Снежинск, в Нижегородской и Челябинской области, известные всему миру. Мне очень тяжко было быть министром в такое время. Как выжить? Я пошел к президенту Ельцину, спрашиваю: «Как же так получается, Борис Николаевич? Где же деньги государственные?».

Он говорит: «Если тебе нечем платить, выходи на экспорт». Так появился контракт «ВОУ-НОУ». Именно с этой целью, чтобы спасти ядерную промышленность России. Сегодня говорят, что его можно и прекратить. Но мне возражают: «Как это прекратить? Это же межправительственное соглашение?». Я отвечаю: «Точно также, как американцы вышли из других наших договоров, когда они стали им невыгодны».

-Вы имеете ввиду Договор по ПРО 1972 года?

-Именно. Тем более, что он более ответственный, чем «ВОУ-НОУ». В первом случае речь идет о мерах по укреплению безопасности государства и о взаимном доверии, а «ВОУ-НОУ» - это чисто коммерческая сделка.

-Среди наших читателей не все специалисты в ядерной промышленности. Не могли бы вы объяснить, что такое контракт «ВОУ-НОУ»?

-«ВОУ-НОУ» расшифровывается, как перевод высокообогащенного урана в низкообогащенный. Мы на своей территории переводили высокообогащенный уран, который используется в ядерном оружии и остается от демонтажа этого оружия, в низкообогащенный, который используется в атомной энергетике. И низкообогащенный, как топливо, доставляли в США.

-500 тонн?

-Да, 500 тонн. Это общая цифра. Контракт должен закончиться в 2013 году, от него не так и много осталось. К 2005 году мы только половину сделали. Кстати, из этих 500 тонн 150 тонн – остатки от ядерного оружия, которое мы вывезли с Украины и Казахстана. Мы им платим за него. У нас существует соглашение, по которому их специалисты контролируют демонтаж этого оружия, и мы им платим за него. При распаде Союза оно стало собственностью этих стран, но они обязаны были расстаться с ним, передать России, как единственной ядерной державе на постсоветском пространстве. Но не просто так, а за деньги. Я сказал: «Мы заплатим, если будем продавать уран из боеголовок. А без этого, чем я заплачу»?

Они спрашивают: «А по какой цене заплатите»?

Отвечаю: «По той, по какой продадим».

И из этих 500 тонн, чтобы вы знали, об этом я, может быть, впервые говорю, 150 тонн было не нашего материала. Мы за свою работу, за то, что переводим оружейный уран в низкообогащенный, а это не простая операция, не то, что сахар размешал и развел в стаканчике с чаем, нет-нет, берем деньги. Тут нужно п…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

-Мне трудно об этом сегодня судить. Я был у них в ядерных центрах, видел прекрасных специалистов, молодых людей. Беседовал с ними. Многие из них, это физики и математики, которые закончили западноевропейские и американские университеты. Больше того, когда я поинтересовался этим вопросом, то оказалось, что порядка 10 тысяч молодых людей сегодня продолжают учится в этих университетах. А мы никогда иранцев не обучали, кроме операторов для Бушерской станции. Запад внес колоссальный вклад в развитие иранской ядерной промышленности. И когда мне сейчас американцы говорят, что Ирану не нужна атомная энергетика, у них много нефти и газа, я отвечаю: «Помилуйте, вы-то хотели 20 АЭС построить! Объясните, почему вам это можно было делать, а нам нельзя»? Молчат.

А я вам объясню. Страна, которая на своей территории имеет атомную энергетику, это пик, высший уровень ее научно-технического прогресса. Это значит. Что у нее всегда будет работа, в ней будет оставаться ее молодежь. А если молодежь убегает из страны, то у такого государства нет будущего.

И если оценивать уровень развития ядерной энергетики Ирана, то могу сказать прямо – это очень высокий уровень. Я видел там специалистов, которые работают и с генераторами нейтронными, ведут научные исследования с трехмерной программой, - ее им Франция передала, ведут подсчет нейтронов, вы можете реально посмотреть нейтронные потоки от реакции деления ядер. Это очень непростые программы.

Я видел там прекрасные вычислительные машины «Сан-4» и «Сан-5», американские, которых у нас не было в то время. Это начало 90-х годов, когда я был в Иране первый раз. У нас таких машин не было, американцы наложили эмбарго на их продажу нам. А в Иране я их видел. Они прекрасно работают. Я видел молодых девушек, которые работают на этих машинах. Одеты в черные платки, но работают на суперсовременных компьютерах. Они тоже закончили американские университеты. США просто не ожидали, что Иран прогонит шаха и будет строить другое государство, которое не станет заискивать перед Вашингтоном. А готовили кадры для ядерной энергетики Ирана именно они.

В Персии всегда был очень высокий интеллектуальный уровень молодежи. Да, случались какие-то провалы, как в начале ХIХ столетия, когда Европа стремительно рванула вперед, но их молодежь училась на Западе и сегодня учится там, и я думаю, что научный уровень иракских исследований очень высок. А наличие нефти и газа тут - не при чем. Американцам не нравится статус этой страны, ее правительство, их самостоятельность, то, что они не идут в фарватере дипломатии США. Это вопрос другой. Никакого отношения к мирной ядерной программе Ирана он не имеет.

-Следует ли опасаться, что Иран в ближайшем будущем может создать собственное ядерное оружие?

-Мне этот вопрос задают часто. Иногда в таком контексте: «А как вы считаете, хотят они его создать или думают об этом?». Отвечаю: «Конечно, и думают, и хотят». Сегодня сохранить самостоятельность и суверенитет без ядерного оружия невозможно. Политика США направлена на то, чтобы внедрять свою демократию при помощи меча. В те страны, которые собственную имеют богатейшую историю, которые столько дали всему человечеству. А они не умеют считаться с этими народами, не умеют и не хотят уважать их обычаи и традиции. Их переделать на американский образ жизни невозможно.

-И все-таки, может Иран создать ядреное оружие или не может?

-Может, конечно. Любая высокоразвитая страна сегодня это может сделать. Даже по Интернету. Для этого только много денег нужно и время. Сколько? Если вы меня спрашиваете о времени, то думаю, что, может быть, через 5 или 10 лет они его создадут. Смогут создать. Конечно, не такое современное, как у нас или в США, но это не имеет значения. Американцы и его боятся. Не современного. Какое бы ПРО они ни делали, в Вашингтоне прекрасно понимают, что заряд-то можно не обязательно через космос пускать, чтобы его все видели, а другим способом доставить. И они боятся даже одного взрыва на своей территории. Такого взрыва американский народ не простит своему правительству.

-Запад Тегерану не доверяет. В то же время Россия продает Ирану ядерные технологии. Почему и зачем?

-Никаких ядерных технологий Россия никогда не продавала. Больше того, я вам скажу, что Россия, это сложилось у нас еще при СССР, жестко следит, чтобы ядерные технологии не распространялись. Это Запад, имея с испокон веков рыночную экономику, мог себе это позволить. Для рынка главное – прибыль. Если что-то в законе не прописано, какие-то материалы или технологии, не всегда же успевали государственные структуры эти технологии или материал записать, то он продавал его. Запросто продавали. Все, что имеют сегодня иранцы, это с Запада. И что бы вы мне не говорили, ничего российского там нет.

Мы даже топливо, которое будем поставлять для АЭС, затем станем вывозить. И перерабатывать, а взамен привозить свежее. Мы давно уже американцам предлагали, не только я один, другие наши специалисты, создать лизинг топлива. Страна платит за топливо, мы привозим его и отвозим назад. И ничем подобным она не занимается. Зачем всем странам этим заниматься?

Это сегодня Буш эту идею, как великое открытие подает. Но это не великая идея. Я ее предлагал еще десять с лишним лет назад. Только американцы нас не поддержали. У них в этом деле присутствовал Алекс Копсон, миллионер. Он хотел заниматься этой работой, но президент Клинтон не позволил такую работу развернуть.

-Копсон в министерстве энергетики работал?

-Нет. Я случайно с ним познакомился. Он сам ко мне пришел именно по этому лизингу, чтобы создать хранилище где-то на острове в Тихом океане, куда его можно отвозить, а потом перерабатывать. Чтобы не в страну везти, а на какую-то нейтральную территорию, удаленную от населенных пунктов…

-Хорошо охраняемую?

-Естественно. Так что ничего мы не поставляли за рубеж. За нас это делали американцы. Даже плутоний продавали, как я уже упоминал. Я уж не говорю, про все остальное. Вы знаете, как Израиль и Южно-Африканская республика получили доступ к ядерному оружию? Они же его получили.

-Как получили?

-Американцы им помогли.

-Есть сведения, что израильтянам помогали англичане…

-Нет, не только. Израильтянам и Вашингтон помогал. Англо-американская компания. А для деления изотопов они использовали не центрифуги, не диффузию, а газодинамические потоки через трубу, через сопло Лаваля, через гексохлорид... Уранфтор-6. При этом, наверное, израильтяне в свою страну завезли одну или две штуки зарядов. Они их даже испытали. Южно-Африканская республика потом все разобрала, я был на этих заводах, видел их – прекрасные предприятия были. Когда там белое меньшинство командовало. Сейчас ничего нет. Может быть, что-то хранится еще в Израиле. Оговорюсь специально, может быть, но так как это хранится очень долго, то, думаю, оно, по существу, как говорится, свою работоспособность потеряло.

-Ядерные заряды эти?

-Да. Если они даже вывезли из Южной Африки. Но я считаю, что Израиль не ядерная страна. Не ядерная. Сама она сделать на своей территории не смогла. У них нет таких мощностей. Да это и невозможно на территории, которую можно обстреливать. Вы что?

-Вы оригинальны в своих представлениях о ядерном потенциале Израиля. Есть серьезные исследования, которые утверждают, что у Тель-Авива чуть ли не двести 200 ядерных зарядов.

-Да ну что вы… Два-три, может быть, но старых уже. Порядка одной килотонны. Поэтому Израиль и молчит по этому поводу. А что им сказать? У них прекрасный есть «зонтик» или «крыша» – США. Зачем им ядерное оружие?!

-Если не возражаете, вернемся к Ирану. Почему, с вашей точки зрения, в Тегеране потерпела неудачу инициатива европейцев, которые убеждали Иран не вскрывать пломбы МАГАТЭ, не заниматься исследовательской работой на ядерных реакторах.

-Ну, вы знаете, я думаю, что европейцам еще нужно время, чтобы Иран стал им доверять. О…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение