papadaki: Все сообщения за 31 Октября 2023 года

АМГ1963>> "латышское" парусное судно.
Bornholmer> Именно что "латышское" в кавычках.

барк MEDORA 1874 и гафельная шхуна WALDA 1901, образцы курземского судостроения, хотя скорее это немецкая судостроительная школа, мастера в основном немцы...

•  11
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

АМГ1963>> Обычный русский порт Рига, как и Одесса с Мариуполем, или Архангельск с Баку.
АМГ1963> Из вики педии
АМГ1963> Четырехмачтовая баркентина "Andreas Weide"

Модель этой баркентины из рижского музея мореходства:

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

papadaki>> мастера в основном немцы...
Bornholmer> А экипаж из кого?

Сборная солянка, местные латыши и ливы ( еще не всех тогда ассемилировали) ну и конечно русские, немцы и "прочие шведы". Есть хорошая книга Дмитрия Лухманова "СОЛЕНЫЙ ВЕТЕР", он начинал простым матросом на итальянском бриге как раз в 80-е годы XIX века. Там хорошо описан принцип набора и вербовки в те времена. Национальные, однородные экипажи в торговом флоте, тогда были редкостью. Лухманов дослужится до капитана учебного клипера "МАРИЯ НИКОЛАЕВНА", в советском флоте первый командир первого учебного барка "ТОВАРИЩ"...

•  8
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

papadaki>> Сборная солянка
Bornholmer> На каком, интересно, языке говорили на судне.
>> местные русские и немцы
Bornholmer> Я думал, они у вас только в городах обретались.

Ну, так корабли все равно были приписаны к портовым городам, строители (корабельные мастера, простые плотники латыши конечно), хозяева и капитаны, в основном немцы... С языком интересный вопрос, если доверять опыту Лухманова, то как везде и всегда в замкнутом мужском коллективе это язык сурововой морской дедовщины. Важен был конечно баланс, а то могли и свайку боцману в голову воткнуть.

•  6
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

papadaki>> мастера в основном немцы...
Bornholmer> А экипаж из кого?

Из записок Лухманова. Автору в ту пору было 15 лет.

1885 год. И вот я сижу на своем чемоданчике на генуэзской набережной, докуриваю из поломанной глиняной трубочки последние крошки английского табаку и думаю, что же я буду делать дальше.
Передо мной стоит полисмен, жестикулирует и что-то усиленно объясняет по-итальянски.Смысл его слов и жестов понятен: на набережной сидеть нельзя. Но куда же мне было идти без
гроша денег в чужом городе? Опять к консулу, просить помощи? Это было бы совершенно бесполезно. Записки — не деньги; записку мне консул дал, но деньги? Не думаю.
Полицейский мне надоел, и, не вытерпев, я крепко выругался по-русски.— Крой, паря, крой! Так их, стервецов, и следует. Чего он к тебе привязался? Сидишь спокойно, трезвый, никого
не трогаешь. Собака длиннополая! — раздался рядом со мной неожиданно русский голос.Как я обрадовался земляку! Мы долго жали друг другу руки. Это был высокий брюнет с лихо закрученными
усами, одетый в новую франтовскую пару и фетровую шляпу, но с той особенной манерой одеваться, по которой сейчас же можно было узнать матроса.Мы скоро разговорились и подружились.
Василий Васильевич Кашин — так звали моего нового знакомого — был одним из многих русских моряков, ушедших из дому ввиду скудости заработка и промышлявших на иностранных купеческих судах.
В Генуе он был чуть ли не пятый раз и знал ее вдоль и поперек. С его помощью я устроился в одном из многочисленных матросских «бордингхаузов» (гостиниц), с тем что хозяин, отставной
итальянский матрос, найдет мне место на парусном судне, а затем получит причитающиеся ему деньги из задатка.После мне часто приходилось останавливаться в бордингхаузах всего света, и все
они на один манер: общий зал с буфетной стойкой в одном из углов и большим столом посредине, стены увешаны моделями и рисунками кораблей всех национальностей, а также разными флагами.
Из зала обыкновенно одна дверь ведет в покои хозяев, а другая — в коридор с незатейливыми спальнями постояльцев, где часто на огромных двухспальных кроватях спят по два и по три человека.
Песни и ругань с утра до вечера, и накурено так, что дышать нечем…

Из воспоминаний капина флота фон Шанца о перегоне фрегата КАМЧАТКА из Штатов в Кронштад с американской командой, 1841 год:

«из 30 человек [машинистов и кочегаров] был только один опытный человек, а именно Патрик-Генри, ирландец, который, сделав переход из Ливерпуля до Галифакса, в должности кочегара, был списан с парохода “Great-Western” за пьянство. Первые машинисты, родом американцы, служили, до этого, лишь на речных пароходах; но один из них, мистер Смит, очень гордился перед ними тем, что сделал в молодости один переход пассажиром в Англию. … Правда, были еще три штурмана или помощника: швед, прусак и норвежец, можно сказать молодцы и, в полном смысле слова, люди морские, но едва ли грамотные и слышавшие когда-либо о существовании октанов и секстанов… старший из них, г.Дэль, был об одной ноге. Команда состояла из 40 человек всех возможных цветов, и, кроме нескольких датчан и шведов, почти без исключения из первых бродяг океанских». После попытки бунта «в этой страшной сборной команде, намеревавшейся среди Атлантического океана, во время жестокого ветра, арестовать меня и взять курс обратно в Нью-Йорк … я и мои помощники имели постоянно заряженные пистолеты в карманах».

Матроский рундук того времени:

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

papadaki>> хозяева и капитаны, в основном немцы...
Bornholmer> То есть говорили и документы вели на немецком?
>> язык сурововой морской дедовщины.
Bornholmer> На предмет годковщины можно не сомневаться - контингент был соответствующий...

про документы не скажу, врать не буду, судовых журналов и товарно-транспортных накладных того времени не видел...

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение