БорПалыч: Все сообщения за 11 Октября 2018 года

С Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета СССР, токарем Балтийского завода имени Серго Орджоникидзе Алексеем Васильевичем Чуевым беседует специальный корреспондент «Смены» Лина Тархова

(прим. Алексе́й Васи́льевич Чу́ев (1918—1976) —, бригадир токарей Балтийского судостроительного завода. Дважды Герой Социалистического Труда (1963, 1976).
Родился 28 февраля 1918 - скончался 20 ноября 1976 года

В 1972 году с Балтийского завода было уволено 125 человек за прогулы. По сравнению с общим числом балтийцев цифра эта кажется ничтожной. И все-таки: сто двадцать пять работников, сто двадцать пять пар рабочих рук «уплыли» с завода, а ведь в расчете и на них составлялся напряженный производственный план.
Эти сто двадцать пять человек должны были очень досадить администрации, чтобы их решили уволить. Для разовых, «непрофессиональных» прогульщиков существует целая система более мягких наказаний. Их клеймят позором в «молниях» комсомольского прожектора, стыдят на производственных совещаниях, им предоставляют отпуска в зимние месяцы, отодвигают очередь на квартиру и, наконец, самых злостных лишают тринадцатой зарплаты и обсуждают их поведение на товарищеском суде. Увольнение — крайняя мера, на которую решаются с большой неохотой: на заводе не хватает рабочих рук.
«Разовых» прогульщиков на заводе уже не десятки. В прошлом году здесь зарегистрировано 1 405 прогулов: их совершили 895 человек.
Балтийский завод — первоклассное предприятие, доблестно выполняющее свои обязательства перед государством. На общем благополучном фоне случайные нарушители (на счету каждого, как видно, меньше полутора потерянных рабочих дней) выглядят вполне безобидно. Но если такую цифру помножить на количество прогульщиков, обретающихся на тысячах предприятий страны!..
Нынешний, третий год пятилетки — решающий в борьбе за выполнение ее планов. Неизмеримо вырастает цена каждой рабочей минуты, ответственность работника за дело, ему доверенное. Ежедневно газеты сообщают о ярких примерах самоотверженного отношения к труду. А рядом с передовиком все-таки уживается нарушитель дисциплины. В чем причины этого явления!

— Алексей Васильевич, может быть, вначале стоит сформулировать, кто таков недисциплинированный работник!

— Это, конечно, не только прогульщик и не только тот, кто опаздывает на работу или любит посидеть в «курилке». Есть и такая разновидность нарушителей — они являются на работу минута в минуту и уходят вовремя, а работают — «еле-еле душа в теле». Дисциплина — это не просто формальное соблюдение правил трудового распорядка, это полная, сознательная отдача делу. Ни один мастер, ни один начальник цеха не знает, как ты можешь сегодня поработать; отдача зависит только от тебя. Дисциплина, конечно, невозможна без самодисциплины, которая проявляется не только на людях, но и когда человек один на один с собой.

Чем оборачивается недисциплинированность? Скажем, плохим качеством работы. Неожиданно звучит? Нет, плохое качество есть нарушение технологии, или, по-другому, технологической дисциплины. Вот и выходит: недобросовестный работник — он же недисциплинированный. То же самое можно сказать о мало знающем или сидящем не на своем месте человеке. Они иногда «нарушители» поневоле, но окружающим от этого не легче.

В цех не завезли заготовки. Недобросовестным оказался завод-поставщик. Но и поставщик будто бы не виноват — ему вовремя не поставили материал. А тому — сырье. А почему сырья не нашлось? Оказывается, комбинат, обязанный выслать сырье, еще не достроен. Не достроен потому, что проектировщики не приготовили вовремя документацию... Наша страна миллионами сообщающихся сосудов связана в один организм. Я хорошо поработал — всем хорошо. Кто-то за тысячу километров сработает плохо — и мне худо. Такая система умножает нашу силу, но может, оказывается, и уменьшить, если на каком-то этапе делом занимаются недобросовестные, недисциплинированные люди.

Есть ведь и такой вид дисциплины — исполнительская. Если бы все распоряжения исполнялись вовремя, обязательно исполнялись, какие бы резервы открылись!

— Вы знаете, наверное, об интересном опыте ваших земляков с производственного объединения «Светлана». Там создана инспекция контроля исполнения; она вооружена электронной машиной, в задачу которой входит напоминать о сроках работ. Если кто-либо не выполнил распоряжения или не уложился в указанное время, его лишают части премии. Как сообщил в своем интервью «Правде» генеральный директор объединения Л. П. Филатов, почти каждый документ выполняется с первого чтения.

— Такой четкости в организации труда стоит поучиться руководителям и других заводов. Мы привыкли говорить, что ритм жизни людей все ускоряется. Убыстряется и ритм производства, цена рабочей минуты растет. Значит, растут и убытки, которые несет общество из-за нарушителей дисциплины.

— Что, по-вашему, делает человека нарушителем! Как, например, влияют условия труда, его организация, обстановка в коллективе на отношение к делу!

— Мы недавно выполняли срочный заказ — спускали ледокол. Это было дело всего завода. Вся производственная цепочка — от закладки корабля на стапеле до вспомогательных цехов — была наэлектризована. По ходу выполнения работ появлялись «молнии», успех каждого становился известен товарищам. Обстановка создалась такая, что мы за два месяца горы свернули. . Поскольку заказ шел срочный, вовремя обеспечивали фронтом работ, сбоя в ритме нельзя было допустить. В эти два месяца, сколько я помню, не возникало разговоров о дисциплине. А к обычным заказам на предприятиях и отношение обычное. Начальство может клятвенно заверить, что добьется поступления материалов, а слова не сдержать. Вот тебе и простой. Отсюда идет цепная реакция — рабочие расхолаживаются. И тут же начинает звучать слово «дисциплина».

— Кроме материального, здесь есть и моральный убыток. На производстве быстро постигается «железное» правило — сколько бы ни было простоев в течение месяца, за последнюю декаду штурмом, авралом план все равно «выгонят». Это не может не действовать развращающе. Разболтанность работника — прямое следствие разболтанности производства. Вам не кажется, что для некоторых рабочих опоздание, прогул — неосознанная форма протеста против беспорядков в цехе!

— Конечно, плохая организация труда, простои — сильнейший стимул недисциплинированности, я об этом и говорю. Штурмовщина — понятие нам знакомое. Но оправданием прогулов никак, с моей точки зрения, служить не может. Если ты чем-то недоволен, не держи кукиш в кармане, а выступи открыто. Примерно каждый месяц у нас бывают производственные собрания, где присутствуют все мастера и руководство цеха. На собраниях все, кто шумит в «курилке», молчат. Спрашивается, почему? Может быть, боятся критиковать? Да нет, наш начальник цеха на крючок за критику не берет. Я сам часто с критикой выступал, и вот — жив, здоров. Некоторые говорят: «У Чуева спина крепкая, ему можно критиковать, его не своротишь». Но и я молодым был и всегда старался говорить, что думал, а не молчать по принципу «моя хата с краю».

Но, думается, молчат не только из боязни мести за критику, а оттого, что у самих «рыльце в пушку». Молчат и на всякий случай — а вдруг, думает молчун, провинюсь, мне, мол, критика и аукнется. Что-то похожее нередко происходит на товарищеских судах, где обсуждают нарушителей трудовой дисциплины. Пожурят их, пожурят, да так, вяло, а после еще какой-нибудь доброхот подойдет к «обвиняемому», похлопает по плечу: «Не гороюй, перемелется». Это не доброта, а трусость. Этим «зарабатывают» прощение на будущее: я смолчу, и он, когда я прогуляю, смолчит. Короче: чтобы критиковать, нужно иметь моральное право и уверенность, что завтра тебя твоими же словами не уколют.

Я за такой протест, о котором громко заявляют на собрании, где можно все обсудить и принять меры.

— А от чего зависит правильная организация труда!

— Огромную роль должны играть мастера…

Дальше »»»

•  2
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

В честь А.В.Чуева при его жизни (согласно данных "Водного транспорта") на Адмиралтейском заводе 13 ноября 1975г была заложена рыбоперерабатывающая база пр.413 "Алексей Чуев". В дальнейшем - рыбомучная плавбаза "АЛЕКСЕЙ ЧУЕВ" владивостокской базы тралового и рефрижераторного флота МРХ СССР.
В настоящее время судно утилизировано.
На фото:
1.Спуск на воду - 19.04.1978
2.Уникальное по своей сути, ибо "АЧ" снят из каюты офицером "Кирова" во время строительства на БЗ весной 1980г.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Их там много всяких на Неве

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Рекомендую:
Д/ф Город морской славы (Питер - 1986 год)

На страже морских рубежей (тоже есть Питер - 1959г)

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Нужно бы с Архитектурным форумом СПб подружиться. Как Вованыч определяет по звену, какому кораблю принадлежит эта якорь - цепь, так и тамошние гуру по виду фонарного столба возле дома назовут даже фамилию дворника.

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

1956г

•  3
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Такое ощущение,что эти фото уже были.
Если что - удалю.

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Прошерстил еще раз ЦГАКФФД СПб.
Т.к., повторюсь, фото себе я не сохраняю, то возможны повторы - делал по памяти.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Далее..

•  24
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Затем...

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

.....

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Еще:

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

почти конец

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Последняя фотография для общего понимания той эпохи...
Всё на этом.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Для тех,кто учился в ЧМУПСе в 70-е годы прошлого столетия...

Шаги к морю
В детстве мы пускали бумажные кораблики или просто щепки по большим фиолетовым лужам и быстрым ручьям, а потом гадали, чей корабль обгонит остальные. Честно говоря, мне не очень везло: мои фрегаты застревали или опрокидывались в самый неподходящий момент, а если и добирались до «порта назначения», то весьма потрепанными и не всегда в первой пятерке.

Но был среди нас мальчишка, чьи корабли никогда не расклеивались, не тонули в водоворотах. Они неслись по мутным ручьям белыми чайками и приходили первыми к финишу. Потому что Сашка Дудник — так его звали — знал, куда положить груз и какую спичку выбрать для руля и мачты.

Сашка бредил кораблями и морем. Он рассказывал нам об отце, военном моряке, и собирался, когда вырастет, стать тоже моряком. И стал. Я встретил его недавно в военной форме плавсостава. Он шел с девушкой, и лицо его излучало счастье. А потом мне попалась книжка, в которой рассказывалось о его отце, в ту пору старшем лейтенанте, мужественно сражавшемся с фашистами на Черном море. Я не знаю, где сейчас Сашка, наверное, плавает по морям-океанам, попадает во всякие передряги. Такое уж он выбрал себе дело в жизни. И в моем представлении военные моряки начинаются именно так, как начинал Сашка Дудник.

И вот теперь, побывав в Севастополе, я понял, что был прав: чтобы стать курсантом Черноморского высшего военно-морского училища имени П. С. Нахимова, надо навсегда влюбиться в море и в корабли. Это чувство может быть порывистым и безрассудным, спокойным и размеренным, но никогда — холодным или расчетливым. Потому что море и служба военного моряка не терпят делячества и равнодушия.

В специальной анкете, которая предлагается каждому поступающему в училище, есть вопросы: «Ваш любимый композитор? Ваше любимое музыкальное произведение?» Зачем они — дело психологов, меня заинтересовало другое. Большинство абитуриентов, отвечая на эти вопросы, называют Бетховена и Александру Пахмутову. Итак, страстность, темперамент одного и романтика, лиризм другой. А ведь вещи, которые нам нравятся, не могут не влиять на наше мироощущение.

Как правило, профессия военного моряка передается по наследству, от поколения к поколению. Но немало и исключений. Я взял наугад пять анкет тех, кто поступал в этом году: Сергей Мат лаков, одессит, 1954 года рождения, комсомолец, окончил курсы аквалангистов, отец — капитан дальнего плавания; Валера Марков из Великого Устю-

га, 1952 года, комсомолец, окончил речное училище, отец — капитан теплохода; Валерий Горбунов, уроженец Светлинского района, Оренбургской области, 1954 года, комсомолец, отец — председатель поселкового Совета Тагай Вагаров, таджик из города Фирдоуси, комсомолец, 1952 года, отец — шофер. И, наконец, пятая анкета: Сергей Иванов из крымского поселка Планер-скос, Феодосийского района, 1954 года, комсомолец, окончил ПТУ и вечернюю школу, отец — работник турбазы «Приморье». Тут особый случай. Девяносто из ста ребят, выросших на берегу, хотят плавать и грезят морем. Это называют «болезнью берега».

Кажется, ничто не может удивить севастопольских мальчишек, которые, едва научившись ходить, собирают камни и ракушки на городском пляже, а к десяти годам знают водоизмещение и крейсерскую скорость большинства кораблей, плавающих на Черном море. Но тогда почему они не сводят глаз с судов, стоящих на рейде? У них «болезнь берега».

Несколько лет назад комсомольцы ЧВВМУ создали клуб для старшеклассников севастопольских школ, где ребята могли бы готовиться к поступлению в училище. Стать членом клуба имели право лишь те, кто хорошо учится, дружит со спортом, не боится трудностей, помогает родителям. Клуб назвали «В морях твои дороги».

Ребят разбили по отделениям и взводам. Командирами отделений стали наиболее подготовленные старшеклассники, взводы возглавили курсанты. Каждый четверг ребята собираются у своих школ и походной колонной направляются к училищу. Там по всем правилам проходит поверка и объявляется распорядок дня.

Охотнее всего юные моряки, конечно, занимаются чисто морскими науками: управляют шлюпкой, изучают знаки морского семафора, учатся вязать узлы и т. д. С волнением слушают они рассказы преподавателей училища и курсантов о флоте, его традициях и героях, о жизни и учебе будущих морских офицеров. И замирают от восторга ребячьи сердца при мысли о том, что и их когда-нибудь ждет приобщение к великому морскому братству. Члены клуба учатся не только вязать узлы, но и распутывать сложнейшие узелки алгебраических уравнений, задач по физике и тригонометрии. «Ибо, — внушают им их молодые наставники, — курсант не имеет права на клеш, если он не в состоянии в течение трех минут дать ответ на математическую задачу средней трудности». Шутки шутками, а большая часть предметов, которые изучают курсанты, связана с вычислением. Такова специфика современного военного флота.

За пять лет существования клуб рекомендовал для поступления в училище десятки отлично подготовленных ребят. И несмотря на большой ежегодный конкурс (в среднем 10 человек на место), 80 процентов юных моряков успешно выдерживают испытания по всем предметам. Члены клуба в прошлом, а ныне курсанты Сергей Балыш, Андрей Назаркин, Николай Фейзонуло, Валерий Михайлов, Виктор Матвеев стали отличниками учебы, комсомольскими активистами, неплохими спортсменами.

Интересуясь работой клуба, я разговорился с одним из командиров взводов юных моряков, третьекурсником Виктором Савельевым. Он обстоятельно рассказал мне о программе и занятиях клуба, а потом речь зашла о самих ребятах.

Они сдают экзамены и становятся курсантами. Но это вовсе не значит, что теперь у них все пойдет гладко. У командования училища, преподавателей, политработников будет еще немало хлопот, прежде чем вчерашний школьник станет не просто морским офицером, военным инженером и мужественным воином, но прежде всего воспитателем и организатором.

Для начала курсанту предстоит научиться ценить время. Это значит полностью подчинить себя распорядку дня, а распорядок себе. Трудно только на первых порах. 45 секунд на подъем, затем физзарядка, заправка коек, личная гигиена, утренний осмотр, завтрак. Расписано все до мелочей, даже движение от спального корпуса до столовой. Когда к этому привыкаешь, гражданская жизнь кажется верхом неорганизованности. Я слышал, как пятикурсник наставлял молодого курсанта: «Смотри, как чистят ботинки, щетка идет свободно, с размахом, она должна гладить ботинок, а не тереться о него. Ты теряешь на это дело пять минут, а я одну, причем с одинаковым эффектом».

Сразу после завтрака курсанты расходятся по кабинетам и аудиториям. Не во всяком техническом вузе изучают такое количество точных наук, как в училище. Современный корабль — это сложнейший организм, средоточие усилий инженеров и математиков, электронщиков и радиотехников, биологов и конструкторов, химиков и артиллеристов... Вот почему курсанты изучают, кроме специальных морских, все эти науки.

Один из основных предметов — кораблевождение. Будущий офицер должен уметь вести корабль, ориентируясь по звездам и по солнцу, по береговым знакам и используя радиолокационную технику.

Мне довелось быть на экзамене по кораблевождению, который принимал у второкурсников заместитель начальника кафедры капитан I ранга Леонгин Николаевич Гордеев. Задачи, которые предлагались курсантам, с точки зрения дилетанта казались не очень сложными. Что особенного в том, чтобы прочертить на карте прямую между Севастополем и Феодосией? Однако, вникнув в суть, мне пришлось изменить мнение. Чтобы пройти кратчайшим путем из Севастополя до Феодосии, необходимо знать рельеф берега по всему маршруту, все береговые огни и опознавательные знаки, которые легко перепутать друг с другом. К тому же задача осложнялась вводом встречного корабля. Как изменить курс, чтобы с ним не столкнуться, и поэтому следовало вычислить скорость ветра и течения, на всякий случай предусмотреть запасной вариант прокладки курса.

Гордеев не торопил…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Специально для Анатолия Одайника. Может,кого он и знал из экипажа

Фарватером мира
Когда этот номер журнала попадет к читателям, «Адмирал Нахимов» – один из семи советских кораблей, везущих делегатов и гостей XI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, будет пересекать Атлантику. Мы не успели бы сделать репортаж об отплытии корабля в этот номер, но нам помог представить торжественные минуты прощания с берегом экипаж судна, с которым мы познакомились за два месяца до рейса «Адмирала Нахимова» на Кубу.

Итак, на мачтах шелестят флаги расцвечивания, сияет солнцем оркестровая медь, берег алеет транспарантами, на которых слова напутствия участникам Всемирного фестиваля молодежи и студентов, тем, кто сейчас стоит на верхней палубе корабля. У каждого из них в руках цветы или флажки с эмблемами фестиваля. Счастливцы, они слегка возбуждены и чуть-чуть грустны, как это всегда бывает с людьми, покидающими родную землю.

Но вот фанфары поют «прощание с берегом», и капитан корабля Николай Антонович Соболев, одетый в белоснежную парадную форму с золотыми шевронами на рукавах кителя, подает команду с ходового мостика: «Отдать швартовы». Судно берет курс на Атлантику.

Но сначала «Адмирал Нахимов» проходит Босфор, один из красивейших проливов Европы, соединяющих Черное и Средиземное моря. Босфор особенно впечатляющ ранним утром, во время восхода, когда шпили минаретов пронзают легкую дымку тумана, а солнце светится над Стамбулом фантастически огромным оранжевым шаром. Затем Мраморное море, которое так прозрачно, что брошенная в воду монета отчетливо видна на десятиметровой глубине. Цвет моря чаще всего бирюзовый, но в непогоду вода мгновенно становится фиолетовой, почти черной. Дальше Дарданеллы, Эгейское море, Греческий архипелаг, справа остаются берега Сицилии.

Средиземное море в это время года всегда спокойно, и пассажиры «Адмирала Нахимова» почти наверняка видели там лениво покачивающихся в тридцати – сорока метрах от борта тюленей. Наконец, Гибралтар – своеобразные океанские ворота, и сам Атлантический. Любителям морской фауны скучать не приходится: то стремительная черная тень акулы несется вдоль борта, обгоняя судно, то вдруг на самом горизонте взметнется вверх фонтан и из воды на мгновение покажется голова кита, похожая на валун. К сожалению, любители акульей рыбалки вынуждены сдерживать эмоции: расписание движения корабля слишком плотно, стоянок в открытом океане нет, а на ходу ловить бесполезно. Зато едва судно войдет в южные широты, как стаи серебристых летающих рыб сами атакуют иллюминаторы. Нет гарантии, что пассажиры, забывшие потушить в каюте на ночь свет, не обнаружат утром на своей постели «улов», достаточный для плотного завтрака.

Несмотря на гигантские размеры, океан вовсе не безлюден; оживленность на Гаванской линии мало чем отличается от оживленности Белорусской железной дороги. Теперь уже недолго, – Саргассово море, где судну придется буквально продираться через плотные заросли водорослей, Багамские острова, Багамский пролив... Да, в это время года лучше подходить к Гаване не через Флоридский, где сильное встречное течение, а именно через Багамский пролив, а обратно, пожалуй, можно Флоридским.

Все это рассказал нам Николай Антонович Соболев, который за четверть века своего капитанства много раз ходил в Гавану и знает путь туда не хуже, чем коренной москвич знает, как добраться от Арбата до Свиблова. Больше двадцати лет стоит Соболев на капитанском мостике «Адмирала Нахимова», не слишком быстроходного, но очень послушного, надежного, комфортабельнейшего судна Черноморского пароходства. Соболев прошел с ним не один океанский шторм, и из воспоминаний капитана можно было бы составить объемистую книгу. Дух захватывает, когда он начинает рассказывать об ураганах в Атлантике и в Тихом... Кстати, по поводу штормов ни самим пассажирам, ни их близким и родным, оставшимся на берегу, беспокоиться нет оснований. Во время почти двадцатидневного плавания корабль будет сопровождать приятный, слегка освежающий пассат. Но даже если внезапно и нагрянет шторм, то едва ли он оставит о себе неприятные воспоминания: «Адмирал Нахимов» обладает прекрасными мореходными качествами, очень остойчив и достаточно маневрен.

Вместе с Соболевым мы совершили экскурсию в машинное отделение корабля, где старший механик Герман Константинович Юркин, перекрывая голосом рев паровых турбин, с гордостью и нежностью рассказывал о достоинствах каждого агрегата. Но только пройдя вдоль одного из сорокаметровых гребных валов и услышав, что диаметр винтов «всего-навсего» 6 метров, мы наконец поняли, откуда берутся силы, приводящие в движение этот огромный плавучий дом, своими размерами не уступающий современному многоэтажному жилому зданию.

Можно было бы немало рассказать о людях, работающих на судне, о тех, кто в той или иной степени отвечает за мореходность и безопасность корабля, здоровье и настроение его пассажиров, о тех, кто прокладывает курс и следит за исправностью корабельного оборудования, о тех, кто стремится сделать путешествие приятным, интересным, незабываемым. Но это значит рассказать о трехстах с лишним членах экипажа – бортпроводницах, кочегарах, штурманах, матросах, радистах, музыкантах, официантах, поварах, врачах, – словом, представителях всех судовых специальностей. Сделать это практически невозможно. Но мы со всей ответственностью заявляем, что каждый из них – испытанный моряк, несмотря на то, что возраст большинства членов экипажа не позволяет называть их ветеранами. Вот, к примеру, секретарь комсомольской организации судна Валерий Кравцов. Мы застали его в роли правой руки капитана, старший был в отпуске. Валерий отвечал в рейсе по все и, как признает капитан, оказывался на высоте не только о том, что касалось порядка на судне, но и в вопросах мореплавания, а также во время труднейшей швартовки (было и такое) в Сухумском порту. У второго помощника в его 29 лет за плечами «кругосветка», два рейса в Гавану. Несколько страниц личного дневника заполнены экзотическими названиями иностранных портов, в которых он бывал. Валерий, как и все его товарищи, большой энтузиаст своего судна и может без устали рассказывать о его достоинствах.

Впрочем, в этом легко убедиться самому, совершив хотя бы короткое путешествие по палубам и салонам «Адмирала Нахимова». Палуб восемь, пять из них предназначены для гостей судна, три – для его хозяев. Здесь можно играть в теннис и хоккей, в шахматы, шашки и кегли, плавать в бассейнах, можно гулять и любоваться закатом солнца, хочешь потанцевать, пожалуйста, есть специальные залы. Конечно, в южных широтах танцевать приятнее на открытом воздухе: в носовой части корабля расположена летняя эстрада и веранда, на которой могут танцевать одновременно едва ли не все пассажиры судна, а их больше тысячи. Не подлежит сомнению и гостеприимство четырех баров и трех ресторанов, интерьер и обстановка которых отвечают самым взыскательным вкусам. Не хочется в бар или на танцверанду, пожалуйста, можно провести вечер в концертном салоне, в библиотеке, в кинозале, у телевизора или в собственной каюте, где кондиционированный воздух и фирменный корабельный чай помогут мысленно вернуться в средние широты.

Кухня на «Адмирале Нахимове» вообще традиционно хороша. В этом легко убедиться, заказав любое из предлагаемых блюд. За качество и внешний вид каждого из них, будь оно из французской, болгарской, грузинской, кубинской или любой другой кухни, головой отвечает бессменный директор службы судового питания Василий Васильевич Лило.

И все-таки мы не рассказали еще об очень многом. Например, о службе добрых услуг и потрясающем по широте музыкальном репертуаре корабельного оркестра, о книжных киосках и магазинах, о судовом телеграфе, интереснейших лекциях и диспутах, о морских празднествах и конкурсах. Уверены, что пассажирам «Адмирала Нахимова» просто не хватит на все времени. Но, конечно же, они по достоинству оценят главное – атмосферу праздника и дружелюбия, которую экипаж судна гарантирует каждому своему гостю. Это тоже традиция.
…

Дальше »»»

•  1
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Экипажу ркр «Владивосток» посвящается

Решающее обстоятельство

Балашов хорошо запомнил его – яркая желтая рубашка и дымчатые очки, закрывавшие, казалось, все лицо – длинное, сморщенное, со срезанным подбородком.
Это было во время стоянки в иностранном порту, когда экипаж «Владивостока», верный традициям морского гостеприимства, встречал у себя на борту всех желающих посмотреть советский корабль. К Балашову подошел один из местных журналистов. «Капитан, – произнес он по-английски, – можно задать вам вопрос?» «Конечно», – улыбнулся Балашов. Командир ракетного крейсера капитан II ранга Юрий Александрович Балашов привык к тому, что в «день открытых дверей» ему задают самые разные вопросы.
– Скажите, капитан, вот этими штуками, – репортер кивнул на зачехленные ракетные установки, – у вас управляют исключительно коммунисты?
Балашов посмотрел на журналиста.
– Этими «штуками», как и всем остальным, у нас управляют члены экипажа, среди которых есть и коммунисты и комсомольцы.
– Неужели можно доверить такое мощное оружие беспартийным?
– Каждый советский моряк – независимо от того, член партии он или нет, – патриот своей Родины, именно поэтому, а не почему-либо еще Родина доверяет ему любое оружие...
– Простите, капитан, но ведь патриот – это по-русски почти что коммунист. Во всяком случае, он думает и ведет себя как коммунист. Не так ли? – не унимался репортер.
– Да, так.
– Ну вот, значит, я все-таки оказался прав, ракетами у вас управляют коммунисты...
Об этом разговоре Балашов расскажет нам после заседания парткома, на котором примут кандидатом в члены КПСС одного из матросов. Может быть, это импровизированное интервью, данное когда-то на экваторе, вспомнилось Балашову потому, что тот самый матрос по службе имел отношение к управлению корабельной артиллерией, может быть, еще почему-либо. У командира могло быть немало для этого оснований – в тот день в очередном испытании боеготовности корабля весь экипаж без исключения показал мужество и высокую выучку, тем самым подтвердив слова Балашова о том, что на корабле нет человека, которому страна не могла бы доверить любое оружие.
Концентрация событий в этом рассказе не преувеличена, она точно воспроизводит реальную обстановку, в которой может оказаться корабль, выполняющий учебно-боевую задачу.
Этот день начался рано. В час ночи синоптики передали на корабли, стоящие в бухте, предупреждение об урагане. Помощник командира корабля старший лейтенант Николай Комаров сразу же поднял по тревоге швартовую команду и позвонил Балашову.

Вот так все и началось. Нам достался только краешек урагана, всей мощью ударившего километрах в тридцати севернее. Но и этого краешка хватило с лихвой. Четыре часа мы, отгороженные от него стальными стенами корабельной брони, ощущали неистовость бушевавшего ветра. «Владивосток», стоявший у стенки, кренился так, будто он находился в открытом море; волны захлестывали бак и ют, взметывая ледяные фонтаны до ходового мостика. Вот когда мы поняли всю справедливость изречения, будто зимой в этих широтах на один мешок снега приходится сто мешков ветра. Для нас осталось загадкой, как люди удерживались на ногах на обледеневшей палубе в этой бешеной круговерти ветра и воды. А они не просто держались, но и делали свое дело – подтягивали якоря и крепили швартовы, чтобы корабль не сорвало с цепей.
Через четыре часа ураган наконец убрался прочь так же внезапно, как и налетел. Балашов распорядился, чтобы всем, кто работал на палубе, выдали горячего «вахтенного» (крепкого, витаминизированного) чая, и пошел к себе. Мы перехватили его по пути – мокрого с головы до ног, с усталыми глазами.
Он был, как обычно, краток.
– Утром нам дают выход. Против нас «воюют» истребители и подводная лодка «противника». Мы должны будем принять с ними бой. Так что отдыхайте, день будет не из легких. Да, и еще: не рекомендую выходить на палубу до подъема флага, там сейчас можно проводить соревнования по фигурному катанию.
...Лед покрывал лаковой коркой все – от гюйса до кормового трапа, и не только палубу, но и комингсы и леера, фальшборт и шкафут. Поэтому, как только рассвело, половина экипажа, вооружившись скребками, начала скалывать и счищать лед – этот подлинный бич зимних плаваний и стоянок. Но к подъему флага и эта, казавшаяся необъятной, работа была закончена, и корабль встретил день, как ему и положено, отдраенным До безукоризненной чистоты.
Зима есть зима. Впрочем, летом свои проблемы. Наблюдая за утренним туалетом корабля, я вспомнил рассказ одного из офицеров о том, как в тропиках им доставалось от солнца. Там стояла такая жара, что до корабельного металла невозможно было дотронуться рукой, а вода, которой окатывали палубу, испарялась, казалось, почти мгновенно, оставляя после себя беловатый напет соли. Эту соль приходилось потом смывать швабрами, смоченными дефицитной пресной водой. Так что неизвестно еще, что лучше – зима или лето. ...Ровно в 10.30 «Владивосток» лег курсом на северо-восток, подставляя нос легкому бризу. После того, как корабль вышел из бухты, береговая служба оповещения предупредила нас о возможной атаке с воздуха. По команде «Боевая готовность-2» экипаж занял свои места. С этого мгновения каждая минута протоколировалась десятками беспристрастных приборов, глухих к человеческим эмоциям, но предельно чувствительных к поступкам. Приборам не дано было зафиксировать, чего стоит тому же оператору не выпустить цель из перекрестия шкал, когда экран засвечен помехами, зато он точно запишет, когда сошла со стартового устройства ракета и как она настигла цель.
Сегодня «Владивостоку» предстояло сдавать очередной экзамен на боевую зрелость. И так же, как каждому коллективному экзамену, этому предшествовала огромная работа сотен людей, слитых в одно целое, именуемое экипажем. А экипаж – это не просто коллектив, пусть даже спаянный военной дисциплиной, это единый организм, и все в нем, как и в природе, должно быть идеально подогнано друг к другу.
Сегодняшний день покажет, насколько хорошо подготовлен корабль к дальнему походу, достоин ли он и впредь носить звание отличного.
Было и еще одно обстоятельство, о котором помнил каждый член экипажа: скоро на «Владивосток», подшефный комсомольский корабль, придет молодое пополнение – посланцы Владивостокской городской комсомольской организации. И экипаж хотел (и даже не просто хотел – считал своим долгом) встретить пополнение рапортом об отлично сданных боевых зачетах. Никто из офицеров и матросов корабля не сомневался в том, что экипаж отработает сегодня с профессиональной добросовестностью – месяцы упорных ежедневных тренировок чего-нибудь да стоят, – но в душе каждый страстно желал, чтобы они не просто уложились в нормативы, но и перекрыли бы их. Они шли к этому, упорно отрабатывая одну за другой учебные боевые задачи, добиваясь полного и четкого взаимодействия всех подразделений и служб корабля, безукоризненного знания каждым членом экипажа не только его персональных обязанностей, но и военной специальности товарища. На корабле это необходимо больше, чем где бы то ни было. Ведя боевые действия в океане, за сотни, тысячи километров от своих баз, он может не скоро получить замену выбывшим из строя матросам, а эта замена бывает нужна сейчас же, немедленно. Вот почему каждый член экипажа обязан знать и уметь вдвое, втрое больше, чем требует от него основное корабельное расписание. Потому так скупо последние месяцы Балашов подписывал подчиненным увольнения на берег, потому так часто срывала людей с мест учебная боевая тревога.
Сразу после получения с берега оповещения о том, что четыре самолета «противника» идут курсом на корабль, Балашов приказал задействовать дополнительные радиолокационные средства: истребители могли обойти район и появиться совершенно с противоположной их теперешнему курсу стороны. Наглухо задраенный корабль приготовился к отражению атаки с воздуха. Заняли свои места и операторы центральных постов управления ракетно-зенитными комплексами. Это они должны были определить характер цели, рассчитать ее скорост…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Морским пограничникам-тихоокеанцам...

Всегда на страже

..ГРАНИЦЫ РОДИНЫ НАДЕЖНО ПРИКРЫТЫ ОТ ЛЮБЫХ НЕОЖИДАННОСТЕЙ, ДЕЛО ЕЕ ЗАЩИТЫ НАХОДИТСЯ В ОПЫТНЫХ, ВЕРНЫХ РУКАХ. И МОГУ ЗАВЕРИТЬ, ЧТО МОЛОДЫЕ ЛЮДИ СОВЕТСКОЙ СТРАНЫ, ОХРАНЯЮЩИЕ ЕЕ МИР И ПОКОЙ, ИМЕЮТ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ, ЧТОБЫ С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНЯТЬ СВОЮ ВЫСОКУЮ МИССИЮ.
(Из речи Л. И. БРЕЖНЕВА на XVIII съезде ВЛКСМ).

28 мая исполняется 60 лет со дня учреждения в нашей стране пограничной охраны. Лучших своих воспитанников направляет комсомол в пограничные войска.
Воины-комсомольцы, глубоко преданные Коммунистической партии и советскому народу, встретили XVIII съезд ВЛКСМ новыми успехами в боевой и политической подготовке.
Об одном из эпизодов в жизни моряков-пограничников рассказывает этот репортаж.
- Мягче перекладывай, Оверченко, мягче.
Рулевой косит глазами на командира, пожимает плечами, но все-таки чуть убавляет угол поворота.
– Сбрось еще пять градусов.
– Есть сбросить.
– То-то, и нечего плечами дергать, не в театре...
Цвет воды за бортом резко меняется, из бирюзового становится буро-фиолетовым, под нами впадина, которую местные рыбаки по-свойски именуют мешком. Название точное не только потому, что впадина на штурманских картах формой своей напоминает мешок с туго перевязанным горлом, но и по смыслу. В рыбацкую путину здесь, как нигде вокруг, легко и много берут красной рыбы и терпуга, кальмара и макроруса. С этим самым рыбным мешком связано у капитана III ранга Ивана Афанасьевича Алексеенко и экипажа пограничного корабля одно не самое приятное воспоминание.
В сезон ловли кальмара экипаж 577-го под командованием Алексеенко засек рыболовную шхуну, стоявшую на плавякоре там, где находиться ей было никак не положено. Командир приказал врубить «самый полный» и идти на сближение с судном-нарушителем; «иностранец», воспользовавшись туманом, брал кальмара как раз над тем самым мешком. Увидев пограничный корабль, шхуна спешно выбрала якорь и, убрав кормовой парус, взяла курс в открытое море.
Ни на сигнал остановки, ни на предупредительные ракеты шхуна не реагировала, а когда корабль приближался к ней почти вплотную, она опасно маневрировала, подставляя корму. Ночью, да еще в тумане, гоняться за шхуной в районе, где вели лов несколько десятков иностранных судов, как две капли воды похожих одно на другое, было непросто и могло кончиться тем, что пострадало бы одно из них. В итоге шхуна, убравшись из наших территориальных вод, затерялась среди других судов. Но Алексеенко тогда поклялся самому себе, что не успокоится, пока не разыщет ее.

Впрочем, долго ждать не пришлось. Цепкий глаз его даже в тумане схватил одну деталь, отличавшую браконьерское судно от других, – кнехты на юте шхуны были несоразмерно высокими и толстыми. Мелочь вроде, но для опытного моряка, тем более пограничника, это все равно, что особая примета для следователя-розыскника. К тому же Оверченко, стоявший тогда на руле, заприметил, что один кранец у шхуны с правого борта совсем дохлый, с размочаленной каболкой.
– Взяли мы ее тепленькой ровно через неделю после нашей неудачной погони, – рассказывал Алексеенко, – на мостике стоял мой помощник старший лейтенант Николай Назаренко, он и засек шхуну. Борта ее и надпалубные постройки были уже перекрашены – чуяла кошка, чье мясо съела, – но кнехты так на ходу не заменишь, они ее и выдали, ну а кранец они просто заменить не догадались. Шла она тяжело, осевшая в воду почти по самый ахтерштевень. Налицо был явный перелов. Тогда уж они не пытались уйти, понимали, что в открытом море да еще с грузом им от нас никуда не деться. Проверили мы корабельные документы, лицензию, оказалось, что взяли они кальмара вдвое больше, чем было положено. Ну заодно и припомнили их капитану ту ночную погоню... В общем, судно было арестовано.

...Впрочем, иначе быть не могло. Не Алексеенко, так другой обнаружил бы ту шхуну. Прошли времена, когда один на тысячемильном морском пространстве пограничный корабль «Боровский» отгонял от советских территориальных вод стаи японских судов-хищников, промышлявших крабов у самых наших берегов. Обнаглевшие рыбаки под прикрытием вооруженных до зубов миноносцев почти безнаказанно выскребали шельфы Сахалина и Камчатки, обстреливали наши боты и лодки с представителями Рыбнадзора, издевались над захваченными в плен советскими досмотрщиками.

Вот лишь одно из сообщений с дальневосточной границы в штаб РККА и НКИД от 13 июля 1932 года: «...4 июля с. г. японский миноносец, стоявший в трех милях от берега против устья р. Сопочная, что западнее побережья Камчатки, обстрелял пулеметным огнем дозор нашей погранохраны. Никаких поводов к обстрелу со стороны нашей погранохраны не было. Обстреляв наш дозор, миноносец ушел на юг...»

В ту пору у советской дальневосточной погранохраны еще не имелось достаточно сил, чтобы преградить путь в наши воды нарушителям всех мастей; шхун было сотни, погранкораблей – единицы. Сколько нужно было мужества первым советским пограничникам, чтобы вступать в схватку с вооруженными экипажами, зная, что враг вдесятеро превосходит тебя численностью.

С тех пор, как В. И. Лениным был подписан Декрет Совнаркома о создании пограничной охраны, прошло 60 лет. Система охраны государственной границы качественно изменилась во всех отношениях. Сегодня арсенал пограничников – современная электроника, инженерная техника, новейшее оружие. Быстроходные боевые корабли, оснащенные по последнему слову военной науки, способны засекать цели на огромных расстояниях днем и ночью; морскую границу стерегут береговые станции наблюдения и специальные авиаподразделения. Территориальные воды – 12-мильная полоса вдоль нашего берега стала неприкосновенной зоной. Да, с позиции силы теперь с нами не поговоришь.

...Мы обгоняем толстобокую, солидную матку – рыболовецкую базу, за которой семенит ее выводок – малые и средние сейнеры. База протяжно, хрипловато тянет «бу-у-ы», сейнеры отвечают короткими «ту-уп». С одного из них нас окликают; оказывается, на сейнере капитанит старый приятель Ивана Афанасьевича. Алексеенко спрашивает в мегафон, как улов. Капитан «рыбака» – в распахнутой штормовке, улыбающийся – кричит, что взяли сегодня неплохо, только вот «не шибко крупный идет чего-то». Мы принимаем у рыбаков подарок: свежий окунь-деликатес, совсем не то, что мороженый, и сегодня у нас будет царский ужин.
Пограничники имеют самое прямое отношение к рыбной ловле: охраняя неприкосновенность наших вод от нарушителей, они помогают сохранить рыбные ресурсы морей, и практический результат их работы вполне осязаем – это сотни тонн убереженной от браконьеров ценной рыбы. Экипаж одного только нашего корабля, точнее, его осмотровая группа под командованием старшего лейтенанта Назаренко лишь за одну путину выявила десятки случаев браконьерского лова, спасла народного добра на многие тысячи рублей.

Вот он стоит на баке, высокий, прямой, худощавый, руки на бедрах, ноги на ширине плеч, на нем даже пробковый спасательный жилет сидит как сшитый на заказ. Кто-то рядом с ним поднял ворот – холодно, ветер прямо в лицо, а Назаренко хоть бы что: закалка. Четыре года на «сторожевиках», каждый день лицом к лицу с опасностью. Невозможно предугадать заранее, что предпримет браконьер или нарушитель, застигнутый с поличным. Всякое бывало в его короткой пограничной биографии – угрожали оружием, выбивали из-под ног трап, провоцировали. А Назаренко, оставаясь спокойным, продолжал делать дело, своей железной невозмутимостью доводя нарушителей закона до бешенства.

Впрочем, Николай первый перестал бы себя уважать, если бы позволил себе сорваться хоть единожды. Он бывший суворовец, теперь кадровый военный, для которого понятия чести и долга святы при любых обстоятельствах. Поэтому он не имеет ни морального, ни служебного права ответить на наглость наглостью, низостью на низость. Но, наверное, в этом и его преимущества.

Николай неразговорчив, вставит слово, улыбнется; он мастер слушать, что тоже, кстати, дар немалый. Кто любит побалагурить, так это Саша Яр…

Дальше »»»

•  2
•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение