Ну что, давайте вернемся к "теплой ламповой" РКМП
Почему простой и очень нужный указ не могли исполнить более столетия
// www.kommersant.ru
Итак, еще Петр задумался о увеличении производительности труда
Времени до уборки урожая оставалось немного, и 11 мая 1721 года царь послал из Риги указ своему верному сподвижнику Президенту Камер-Коллегии князю Д. М. Голицыну «Об отправлении в разные хлебородные места крестьян для обучения местных обывателей снимать хлеб с поля косами».
«В здешних краях,— говорилось в указе,— в Курляндии, Лифляндии и в Пруссах у мужиков обычай есть, что вместо серпов, хлеб снимать малыми косами с граблями, что пред нашими серпами гораздо спорее и выгоднее, что средний работник за десять человек сработает… Сыскав таких людей из здешних мужиков, по нескольку человек, для обучения, послали Мы отсель в Наши хлебородные города с такими косами и граблями, с нарочными посланными офицерами, и писали к Губернаторам и Воеводам, чтоб они распорядили сами и послали их в те места, где лучше хлеб родится, и определили их пропитанием и деньгами».
Однако дело не особо пошло
Но уборка хлеба косами все же была «кинута». Ни Петр I, ни птенцы его гнезда, заседавшие в Сенате, не учли важнейшей особенности уклада русской жизни. Испокон веков хлеб жали исключительно женщины. И все народные обряды, связанные с жатвой, исполнялись только крестьянками.
«Жать хлеб — это женская работа, а не мужская,— много позже делился своими наблюдениями в сельскохозяйственных заметках тульский помещик И. Р. Цивинский,— при этом мужики считают такое бабье дело для себя постыдным».
Только спустя сто лет после указа Сената, в 1826 году, смоленский помещик Н. И. Абашев в своем имении не без труда, но «с успехом возобновил и привел в исполнение мысль великого Петра I — заменить в России серпы короткими косами для жнитва хлеба»
Плюс во время крепостного права с этим просто не запаривались
Но беспокоиться о здоровье крепостных жниц помещикам было несвойственно. И пока существовало крепостное право, а труд крестьянок был бесплатным и обязательным, многим землевладельцам уборка хлеба косой не казалась выгоднее уборки серпом.
Да и позже
В более северных губерниях серп не вытеснялся косой долго. Причиной тому были не только косность крестьян и помещиков, но и то, что в районах, где хлебов не сеяли, а свободных женских рук было много, при отсутствии каких-либо заработков, крестьянки вынуждены были наниматься в хлебородные места на жнитво за определенное количество зерна с десятины.
Однако погоня за длинным рублем могла быть дороже себе
В 1880-е годы съемка хлеба серпом оплачивалась на 2 рубля дороже с десятины, чем уборка косой, и все же к ней нередко приходилось прибегать — из-за «неверности» косцов. Они, завербовавшись в крупные хозяйства на летние работы и получив задаток деньгами или зерном еще зимой или весной, могли не явиться к уборке урожая. Эта вопиющая необязательность стала характерна почти для всех сельскохозяйственных рабочих — «зазнавшихся хамов», как называли их дворяне.
Как правило, причиной такого поведения крестьян было не столько осознание безнаказанности, сколько появлявшиеся в начале лета слухи о хорошем урожае на юге России и ожидавшейся там высокой плате за труд. Многие отправлялись в южные губернии за длинным рублем даже пешком. А там их подчас ожидали каторжные условия труда
Следующий факт варварского принуждения усиленно работать подмечен мною на днях со стороны хозяев-крестьян к тем измученным продолжительным постом рабочим, которые, в надежде на заработок, прибыли в наш уезд… Хозяин шел с косой позади работника, а работник, шедший впереди, несмотря на усталость (время было поздними сумерками) должен был — волей-неволей — шагать быстро вперед, боясь быть захваченным косой своего сытого хозяина».
Случаи таких ранений были нередки в тех краях. В отчетах земских участковых врачей регулярно встречались описания этих «производственных травм»
Разумеется далее в сх стала проникать техника, но она сталкивалась с низкой квалификацией персонала
«По добродушию и непрактичности славянской натуры предполагалось, что машины будут сами производить все работы и вполне заменят собою "зазнавшихся хамов",— писал журналист и писатель А. А. Ярошко.— Финал этой истории произошел гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Через год все хитрые изобретения английской индустрии уже валялись под сараями и у кузниц, в самом жалком, искалеченном виде, а потраченные на них огромные деньги сразу же и плотно легли первым долгом на многочисленные Осиновки и Гавриловки… Никто не хотел догадаться, что машины хороши только в опытных руках и что нельзя дать комбинированную жнею какого-нибудь Мак-Кормика или Андриаса доморощенному кузнецу Вавиле, знакомому только с молотком и буравом».
Например, помещик Смоленской губернии Л. А. Черевин признавался, что в начале 1870-х годов в его имении жатвенная машина Джонстона была безнадежно испорчена на третий день ее эксплуатации.
Махать косой с утра до вечера очень тяжело, но при этом можно не думать. Сноповязалки же требуют постоянного внимания: в зависимости от высоты, густоты, полеглости или стояния хлеба нужно то опускать, то поднимать платформу и мотовило, нужно увеличивать или уменьшать объем снопов, связывать их то ближе к гузу, то ближе к волоти; нужно в сотне мест смазывать сноповязалку, не пропуская должного момента и вместе с тем не теряя на это более, чем следует, времени.
Ну и комбедах - т.е. о крестьянах которые работали на фабриках и поэтому своим наделом не занимающимся. В перестройку любили говорить что они самые худшие, а вот что говорили тогда
О той же проблеме говорил землевладелец А. С. Путилов на заседаниях Раненбургского уездного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности (Рязанская губерния) в июле 1902 года:
«В город ушли из деревни преимущественно молодые парни, то есть именно тот возраст, который прежде поставлял в имения рабочих, другая часть их ежегодно призывается к исполнению воинской повинности… Но, кроме уменьшения числа желающих наняться в рабочие лиц и возрастания уплачиваемого им вознаграждения, нельзя не заметить и того, что качество сих рабочих далеко не то, что было прежде. Город и фабрика оторвали от земли лучший состав рабочих, наиболее молодых, сильных и работоспособных крестьян. Железные дороги, требующие также огромного контингента служащих и имеющие возможность платить им содержание несравненно высшее, нежели то, что может предложить землевладелец, оторвали из деревни и остальных наиболее способных и дельных рабочих. Поэтому в имениях в качестве годовых и помесячных рабочих остается лишь самый худший элемент — крестьяне, большею частью к работе малоспособные, ленивые, неразвитые и грубые, по этим причинам другого заработка себе не находящие. При таком контингенте рабочи
…
Дальше »»»