Militarist: Все сообщения за 26 Февраля 2006 года

Вот ещё маленький отрывочек о двух-против-одного движках. Речь идет об Ф-4 Фантоме во Вьетнаме. Высказывание отставного генерал-лейтенанта ВВС США Джона Бёрнса:

Two engines made flying safer and on many occasions pilots came back with one engine shot out while a problem with one engine never spread to the other one.

Два двигателя увеличивали безопасность полетов и было много случаев, когда пилоты возвращались с одним двигателем выведенным из строя, но проблема с этим двигателем никогда не распространялась на другой.

Насчет того, что в однодвигательном самоле движок иногда делают более надежным, чем в двухдвигательном, то это верно. Также сделано и в Ф-16 и Ф-15. Двигатели у них одинаковые, но в движок Ф-16 была вставлена дополнительная система, значительно повышающая его надежность. Система эта дорогостоящая и в движки Ф-15 её ставить не стали, считая, что наличие второго движка само по себе решает проблему. Так что всё же ИМХО два предпочтительнее.

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Фантом был создан для боя на дальних дистанциях, используя бортовой радар для обнаружения цели и поражения её сперва ракетой Спэрроу с её 45-км дальностью, что было за пределами видимости, а если это заканчивалось неудачей, применялись Сайдуиндеры на более близких дистанциях. Управляемые ракеты символизировали крупные изменения в способах ведения воздушного боя, но за ними не было традиции участия в скоротечных и высокоманевренных боях истребителей друг с другом. Они были созданы для поражения бомбардировщиков и их ограничения сделали их негодными для БМВБ. Требование визуально опознать любую потенциальную цель, лишило пилотов Фантомов их главного преимущества, ибо в БМВБ МиГ находился на дистанции меньшей, чем минимально допустимо для Спэрроу. А как только они оказывалисьв ближнем бою с его резкими маневрами и пилот Фантома был занят оборонительными маневрами с большими перегрузками, не было промежутка времени от пол-минуты до минуты устойчивого полета цели для её захвата радаром. И ему приходилось вести бой на условиях противника. На близких дистанциях была нужна пушка, а у Фантома пушки не было. Каждый летчик выпутывался по-своему. Репертуар действий включал отрыв от противника, достижение определенной дистанции между ними, а затем возвращение в бой с готовой к пуску ракетой. Фантом не мог равняться с МиГом в радиусе разворота и занятие позиции на 6 часах у последнего было делом трудным, но уход в сторону на вираже над МиГом и выполнение бочки позволяло пилоту Фантома в нужный момент зайти в хвост МиГу для пуска Сайдуиндера. В мае 1967 г Фантом получил пушку, не как интегральную часть машины – это потребовало больше времени – а в подвеске под фюзеляжем. Это была 20-мм пушка М61А1 Вулкан со скорострельностью 6000 выстр/минуту.

(The Phantom had been designed to fight at long range, using its on-board radar to acquire a target, its Sparrow missiles first, with their 28-mile range, the idea being to hit the enemy at BVR – Beyond Visual Range, and, if that failed, its Sidewinders at closer range. Guided missiles signaled a major change in air combat, but they had not grown out of the tradition of fast moving, tight-turning, snap-shooting dogfights. They had been designed to hit bombers, and their limitations made them unsuitable for aerial combat between fighters. The requirement to visually identify any potential target, robbed the Phantom pilots of their main advantage as in the close-quarter battle the MiG was highly likely to be inside the minimum range for the Sparrow. Once they were in a violent close battle and the Phantom pilot was engaged in evasive maneuvers, which produced high g-loadings, there were no 30 seconds to 1 minute of stable flight to get a lock-on. And he had to fight on the enemy’s terms. Close in, what was needed was a gun, and the Phantom had no gun. Each pilot had a different agenda, looking for the best conditions for his aircraft and armament. The Phantom pilot’s repertoire included breaking away to put some distance between it and the MiG, then turning back into the fight with missiles ready. It could not match the MiG’s turning ability so getting in its 6 o’clock was difficult, but by rolling away from the MiG’s turn and pulling above it, keeping an eye on it all the time, then pulling through off the top of the roll, it could get on the MiG’s tail for a Sidewinder shot. In May 1967 the Phantom got a gun, not as an integral part of the aircraft – that would take longer – but in a pod slung along the fuselage centerline. It was an M61A1 Vulcan 20-mm cannon capable of firing 6,000 rounds a minute.)


У генерал-лейтенанта в отставке Джона Бёрнса (ВВС США) боевая карьера началась ещё на поршневых истребителях ВМВ и достигла своей кульминации 25 лет спустя на сверхзвуковых машинах. Ф-4 является его любимцем, но хотя он и увлечен Фантомом, Бёрнс помнит о его слабых сторонах не меньше, чем о сильных. Генерал Бёрнс считает, что Ф-4 был лучшим истребителем своего времени, с хорошей скоростью, боевой нагрузкой, вооружением и удельной тягой. Он был также нетребовательным самолетом, который было легко пилотировать.
Это качество было производным от удельной тяги и большой площади крыла. Два двигателя увеличивали безопасность полетов и было много случаев, когда пилоты возвращались с одним двигателем, выведенным из строя, но проблема с одним двигателем никогда не распространялась на другой. Фантом был многоцелевой машиной и легко перестраивался с одной задачи на другую, когда появлялась такая необходимость. Перехваченный МиГами с полной бомбовой загрузкой, пилот сбрасывал бомбы и Ф-4 превращался в первоклассный истребитель.

(Lt-Gen John Burns USAF (Ret) had a fighting career that started with piston-engined fighters of WWII and culminated with supersonics 25 years later. The F-4 is a favorite of his, but as fond as he is of the Phantom, Burns is aware of its bad points as well as its good. Gen Burns regards the F-4 as the premier fighter of the time, with good speed, payload, armament and thrust-to-weight ratio. It was a tolerant aircraft, easy to fly. This quality resulted from the thrust-to-weight ratio and the generous wing area. Two engines made flying safer and on many occasions pilots came back with one engine shot out while a problem with one engine never spread to the other one. The Phantom was very versatile and easy to switch from one mission to another as the need arose. When with a full bomb load, if the MiGs showed up, the ordnance could be jettisoned and the F-4 was then a first-rate air combat fighter.)

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

В 1967 г, военная разведка секретно приобрела один МиГ-21. Полученные сравнительные данные между Ф-4 и МиГ-21 показали, что внешне они были примерно равны. При скорости Мах 0,9 на высоте 5000 м угловая скорость в неустановившемся вираже у обоих была почти идентичной и равнялась 13,5 градус/сек. На скорости Мах 0,5 у МиГа-21 было преимущество с его 11,1 градус/сек против 7,8 градус/сек у Ф-4.
Но скорость разворота - это ещё не всё в воздушном бою. Последнее слово, всегда за человеком в кабине, за его мастерством. Была создана смешанная группа из пилотов ВВС и ВМС для проведения серии испытательных учебных боев. Проект получил кодовое название Хэв Донат и его результаты подтвердили значение летчика. Когда в МиГ-21 сидели пилоты ВВС, счет в боях был примерно ничейным. Не наблюдалось каких-то четких преимуществ. Суть дела заключалась не в самолетах, а в их пилотах.
Одним из морских летчиков был Мэрлэнд Таунсенд, тогда командир учебной эскадрильи Ф-4 на базе Мирамар. У него было инженерное образование, он был ветераном Корейской войны и летал почти на всех самолетах ВМС. Когда он вылетал против МиГа-21, он переманеврировал его каждый раз. Таунсенд уходил в вертикальный набор высоты, делал бочку, следил за МиГом-21 и затем выравнивался с ним на его хвосте.
Другой морской летчик, Том Кассиди, наблюдал за тем, как Таунсенд расправлялся с пилотами на МиГ-21. Наконец, он сам сел в кабину МиГа и отправился в «бой» против Таунсенда на Фантоме. На этот раз результат был совсем другим. Кассиди был готов продолжать бой на вертикали вплоть до наступления бафтинга (тряски), на скорости лишь слегка превышавшей полную её потерю. И Кассиди смог зайти Фантому в хвост. После «боя», они поняли, что на малых скоростях МиГ-21 маневрирует лучше. Значит ключ к успеху для Ф-4 лежал в том, чтобы поддерживать высокую скорость.
На следующий день они сошлись опять. Когда Таунсенд заметил МиГ, он опустил нос своего Ф-4 и вошел в крутой вираж с большой перегрузкой, поддерживая скорость на уровне 800 км/час. МиГ-21 не смог повторить это и потерял скорость. Затем Таунсенд перешел в вертикальный набор высоты. У МиГа не было достаточного запаса энергии для преследования и Кассиди спикировал в сторону. Таунсенд сделал бочку и выскочил позади МиГа. И что бы Кассиди ни делал, он не мог стряхнуть Ф-4 со своего хвоста. В конце-концов, бой пришлось закончить, когда у МиГа осталось мало топлива. То, что произошло, было замечательно. Фантом взял верх над МиГом; слабое место советского истребителя было найдено. Вместе с тем, было ясно, что МиГ-21 является грозным противником.

In 1967, the Defense Intelligence Agency secretly acquired a single Mig-21. Comparisons between the F-4 and the Mig-21 indicated that, on the surface, they were evenly matched. At a speed of Mach 0.9 at 15,000 feet the instantaneous turn rates of the two planes were nearly identical, at 13.5 deg/sec. At Mach 0.5, the Mig-21 held the edge at 11.1 deg/sec versus 7.8 deg/sec for the F-4.
But air combat was not just about a turn rate. In the final analysis, it was the skill of the man in the cockpit. A joint air force–navy team was assembled for a series of dogfight tests. The project was code-named ‘Have Doughnut’ and these tests showed this most strongly. When the air force pilots flew the Mig-21, the results were a draw – each fighter would win and lose some fights. There were no clear advantages. The problem was not with the planes, but with the pilots flying them.
One of the navy pilots was Marland Townsend, then commander of the
F-4 training squadron at NAS Miramar. He was an engineer and a Korean War veteran and had flown almost every navy aircraft. When he flew against the Mig-21, he would outmaneuver it every time. The air force pilots would not go vertical in the Mig-21. Townsend would pull up into a vertical climb, do a roll, as he came over the top, spot the Mig-21, and then line up on its tail.
Another navy pilot, Tom Cassidi, was watching as Townsend ‘waxed’ the Mig-21 pilots. Cassidi climbed into the Mig-21 and went up against Townsend’s F-4. This time the result was far different. Cassidi was willing to fight in the vertical to the point where it was buffeting, just above the stall. Cassidi was able to get on the F-4 tail. After the fight, they realized the Mig-21 turned better than the F-4 at lower speeds. The key was for the F-4 to keep its speed up.
Next day they met again. When Townsend spotted the Mig, he lowered the F-4’s nose and pulled into a high-g turn, maintaining a speed of 450 knots. The Mig-21 could not follow and lost speed. Townsend then pulled the Phantom into the vertical. The Mig lacked the energy to follow, and Cassidi dove away. Townsend rolled over the top and pulled behind the Mig-21. Nothing Cassidi did could shake the F-4. Finally, the fight was called off when the Mig ran low on fuel. What had happened was remarkable. The Phantom defeated the Mig; the weakness of the Soviet fighter had been found. But it was also clear that the Mig-21 was a formidable enemy.

Хотелось бы услышать какую-нибудь реакцию. Или это никому не интересно и я зря стараюсь?

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение