Militarist: Все сообщения за 3 Июня 2007 года

Продолжение:

Великие державы отступают.

Ни СССР, ни США не хотели быть вовлечены в ближневосточный конфликт. Обе сверхдержавы стремились остаться в стороне, когда кризис разворачивался в конце мая. Но ни той, ни другой этого не удалось, так как ни одна не хотела потерять своё влияние в регионе. Русские боялись, что победа Израиля приведет к тому, что они потеряют с таким трудом завоеванные позиции в «прогрессивных» арабских странах, особенно в Египте и в Сирии. Американцы опасались, что победа Египта и Сирии над Израилем, будь то военная или политическая победа, приведет к падению бастионов Запада на Ближнем Востоке и весь регион станет советской зоной влияния. С советской точки зрения, политические выгоды, добытые Египтом после 15 мая были исключительно важными, при условии, что Египет не оказался бы вовлечен в войну с Израилем. Угроза просоветскому режиму в Сирии была устранена. Лидерство Насера в арабском мире было восстановлено. Прозападные силы, которые, как считали в СССР, готовили переворот в Сирии, притихли. Новая ситуация на Ближнем Востоке, сложившаяся в начале июня позволяла Советскому Союзу консолидировать свои успехи. Реакционные режимы региона должны были в скором времени пасть под напором революционных масс и к власти в них должны были придти «прогрессивные» силы. Это была розовая мечта советских аналитиков, которая стала казаться вполне реальной в июне. Но мешал Израиль. Надо было любой ценой предотвратить его войну с Египтом. К этой цели были направлены все советские усилия.

Но по этим же самым причинам, успехи Насера означали поражение для Америки в этой части мира. Поэтому, усилия США в эти решающие недели были направлены на нейтрализацию успехов египетского президента.

В то же время, как уже было сказано, обе сверхдержавы стремились избежать прямой конфронтации между собой. Обе боялись эскалации конфликта, которая может вылиться в политическую конфронтацию или даже в ядерную войну между ними. Но предотвращение прямого столкновения между СССР и США было возможно только в том случае, если каждая из сторон воздерживалась от прямого участия в конфликте. Русские гарантировали египтянам, что они не дадут американцам вмешаться на стороне Израиля, а американцы гарантировали израильтянам, что они предотвратят прямое вмешательство СССР. Такая взаимная нейтрализация обоих сверхдержав позволила противоборствующим сторонам выяснить свои отношения непосредственно на поле боя.

Вместе с тем, египтяне допустили стратегическую ошибку, не учтя общее превосходство Америки в глобальном плане. Они переоценили способность СССР контролировать ход событий. Советские инициативы были на самом деле далеко не так хитроумны, какими они иногда кажутся. Скорее, они базировались на ряде ошибок и просчетов и потому не смогли принести ожидаемых результатов.

В первую неделю кризиса русские были полностью заняты ситуацией с Сирией и уделяли мало внимания собирающемуся шторму на юге. Они считали, что конфронтацию на сирийско-израильской границе можно предотвратить, если прекратятся атаки Фатха против Израиля. Посему, русские добивались этого от руководства Сирии, но их влияния оказалось недостаточно для этого. Тогда русские решили напугать сирийцев своим сообщением о готовящейся израильской атаке на Сирию. А так как египетское влияние в Сирии возросло после подписания пакта между ними, то русские передали это сообщение египтянам тоже, надеясь, что египетские попытки уговорить сирийцев окажутся успешнее, чем советские. Эксперты Моссада располагают детальной информацией по данному вопросу и они убеждены, что русские прекрасно знали, что их история о концентрации 13 израильских бригад на сирийской границе и готовящейся атаке на Сирию 17 мая, не соответствовала действительности. Тем не менее, русские настаивали на своих данных, а сирийцы и египтяне поверили им. Однако, антиизраильских действий русским было недостаточно. Их главной целью было формирование антизападной политики «прогрессивных» арабских стран, в целом. Для этого, русские распрстраняли ещё одну фальшивую историю о якобы имеющем место заговоре между Западом и Израилем, направленном на свержение социалистического режима в Сирии. 23 мая, когда Насер закрыл Тиранские проливы, в заявлении советского правительства много говорилось о заговоре, но ни словом не упоминалась ситуация в проливах. А удаление сил ООН с границы едва упоминалось. Вместе с тем послу Израиля в Москве была вручена нота с категорическим требованием не нападать на Сирию. Русские были полностью поглощены заботой о Дамаске.

Судя по числу визитов советского посла в египетский МИД, сотрудничество Каира с Москвой было весьма тесным и обмен информацией был интенсивным. О советской дезинформации касательно выдуманной атаки Израиля против Сирии известно доподлинно. Но очень маловероятно, что Насер, в своих действиях, руководствовался указаниями из Кремля. Советские лидеры осознали всю полноту угрозы, созревающей на юге только 25 мая, во время визита египетского министра обороны Шамса Бадрана в Москву. Об этом свидетельствует и то, что сразу после этого визита русские сменили своего посла в Каире на гораздо более опытного Виноградова. Русские сказали Бадрану, что они готовы ускорить поставки в Египет вооружений, но дали ему ясно понять, что они могут принять прямое участие в конфликте только в случае прямого вмешательства американцев.

Действия Насера были опасны для него самого и его советских союзников, но они транформировали всю ближневосточную ситуацию к большой выгоде Насера и СССР. Задача русских теперь состояла в том чтобы не потерять эти достижения в войне. По мнению русских существовало 4 возможных варианта ситуации:

1. Американо-израильский заговор с целью развязать войну. Это могло привести к очень опасному развитию событий.

2. Американский запрет Израилю на войну. При этом Египет мог консолидировать свои политические достижения.

3. Американцы могут самостоятельно или вместе с другими странами силой ликвидировать блокаду Тиранских проливов. Это привело бы все арабские страны в советский лагерь.

4. Израиль мог начать войну на свой страх и риск без американского благословления.

Русские приложили серьезные усилия чтобы избежать наиболее опасного первого варианта. 26 мая советский премьер Алексей Косыгин предложил чтобы обе сверхдержавы своими совместными усилиями снизили напряженность на Ближнем Востоке. Косыгин обязался предотвратить агрессию со стороны Египта при условии, что президент Джонсон ограничит действия израильтян. Американцы согласились. Только что закончившийся визит в Вашингтон министра иностранных дел Израиля Эбана разочаровал американцев. В начале кризиса, в Вашингтоне полагали что Насер лишь бряцает оружием, но имеет серьезного намерения начать войну. Насер разыгрывал шоу, опасное шоу, но всего лишь шоу. Ввод египетских войск на Синай и удаление оттуда сил ООН сами по себе не были актами войны, которые оправдали бы военную реакцию на них. Эти действия лежали в пределах законных прав Египта как суверенной страны. Египтяне добились политических выгод и подвергли опасности американские интересы, но по этому поводу мало что было можно сделать. Американцы тогда предупреждали израильтян против поспешных действий. Но закрытие проливов стало поворотным моментом в отношении американцев к данному кризису. Это нарушило статус кво и дало Израилю настоящий casus belli. Эта проблема непосредственно затрагивала гарантии, данные прежними американскими правительствами, что нельзя было игнорировать. Когда президент Джонсон и его советники узнали о закрытии проливов, они думали, что Израиль немедленно предпримет военную операцию. Их уверенность в этом ещё больше возросла, когда они ознакомились с воинственной речью Насера, объявляющей блокаду. Насер бросил израильтянам вызов и казалось невероятным, что они не ответят на него. Но американцы не хотели войны и оказали давление на Израиль чтобы тот воздержался от начала военных действий в течение 48 часов и положился на дипломатические усилия США. Однако эти усилия закончились полным провалом и американцы поняли, что о…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение

Продолжение и завершение отрывков этой книги.

Взгляд из Израиля.

Первое сообщение о выдвижении египетских войск на Синай генерал Ицхак Рабин, начальник генштаба Цахала получил вечером 14 мая, в канун Дня Независимости, когда по всему Израилю с праздничными фейерверками торжественно отмечали эту важнейшую дату в судьбе еврейского народа. В стране царило спокойствие и уверенность в своем будущем. Никто в Израиле, от премьера и начальника генштаба до рядовых граждан не мог даже предположить, что война у них уже на пороге и очень скоро Израиль опять, как это было в 1948 г, окажется в смертельной схватке с объединенными армиями своих соседей.

Полученная информация не особенно встревожила Рабина. В течение последних двух лет египтяне часто передислоцировали свои войска на Синае. Одни части уходили, другие прибывали на их место. Не встревожило Рабина и официальное сообщение из Каира на следующий день о том, что Египет вводит свои войска на Синай в свете израильских угроз Сирии.

Спокойствие израильского руководства базировалось на оценке разведки, что египтяне достигнут приемлемой степени готовности своих вооруженных сил к войне не ранее 1970 г. Эта оценка была основана на скорости переподготовки египетской армии. Со времени своего поражения на Синае в 1956 г, эта армия постепенно наращивала свою численность и вооружение, но сам Насер неоднократно подтверждал, что Египет не готов ещё к решительной схватке с Израилем. По мнению израильских военачальников, попытка египтян начать войну ранее 1970 года была бы для них самих самоубийственной. Помимо того, крупные силы египетской армии увязли в длительной войне в Йемене.

На заседании кабинета министров, премьер Леви Эшкол заявил, что ввод египетских войск на Синай рассчитан скорее на то, чтобы оказать впечатление на арабов, чем угрожать Израилю. Тем не менее, в качестве меры предосторожности, было решено провести частичную мобилизацию.

На протяжении первой недели этого кризиса, по мере того как выдвижение египтян на Синай продолжалось безостановочно, израильтяне продолжали сохранять спокойствие. Командование Цахала продолжало придерживаться своих прежних оценок: Египетская армия ещё недостаточно сильна чтобы тягаться с Цахало;
Насер сам хорошо знал это;
Поэтому не следует принимать эту угрозу всерьез.
Однако, когда с границы были удалены силы ООН, начали возникать первые сомнения. Израильтяне начали учитывать возможный иррациональный фактор. Всё же, несмотря на растущие подозрения, в Израиле ещё не верили, что Насер решится объявить блокаду проливов и всерьез рассматривать возможность войны.

Фактически, и результаты войны подтвердили это, израильская оценка боеспособности египтян была правильной. Египетской было ещё рано тягаться с Цахалом. Однако, в Израиле недооценили иррациональный фактор. А Насер, которому не следовало бы допускать такой ошибки, позволил своей разведке убедить себя в том, что египетская армия уже была достаточно сильна чтобы победить израильтян. Этот вывод был достигнут простым механическим сравнением количества танков, орудий и самолетов, в котором у египтян было существенное преимущество. Но это преимущество существовало только на бумаге, ибо не было сделано качественного анализа боеспособности войск и общего военного потенциала обеих сторон.

Израильтяне же правильно оценивали соотношение сил, но не знали, что Насер допустил столь большие просчеты и потому почти до самого конца не могли поверить тому, что он готов столь безрассудно ввергнуть свою страну в войну, которая должна была закончиться разгромом Египта. Это вполне понятное отношение израильтян к разгорающемуся кризису сыграло кардинальную роль в череде последовавших событий. Когда Насер таки закрыл проливы, израильское правительство оказалось морально совершенно неподготовленным к такому обороту. Некоторые министры начали сомневаться в военном превосходстве Израиля и их особенно беспокоила возможность бомбардировки израильских городов. Одновременно, они не хотели верить в существование реальной опасности скорой египетской атаки с Синая, несмотря на все угрожающие признаки. Только два министра заняли жесткую позицию. Это были министр транспорта Моше Кармель, бывший командиром бригады, а затем командовавший Северным фронтом в 1948 г, во время Войны за Независимость, и министр труда Игал Аллон, который в 1948 г командовал Пальмахом – соединением отборных, опытных бойцов. Гражданское руководство продолжало колебаться к крайнему неудовольствию военных. Только 19 мая было решено начать расширенную мобилизацию и дипломатическая активность возросла. Атмосфера благодушия начала постепенно испаряться и в стране начали всё больше осознавать реальную опасность ситуации. В этой обстановке премьер произнес свою речь в обращении к нации, которая сильно разочаровала всю страну. Леви Эшкол вообще не был красноречивым оратором, а к тому же он накануне очень устал и в результате его речь произвела на всех только гнетущее впечатление. Причем, не только по форме, но и по содержание. Эшкол обошел все острые углы и не сделал никаких важных предложений. Премьер и большинство его министров стремились избежать войны и с надеждой ухватились за американское предложение снять блокаду проливов. Они согласились на 48 часов бездействия, запрошенных американцами. Нач. Генштаба особо не возражал так как мобилизация ещё не была завершена и дополнительные два дня могли быть использованы для приведения армии в полную готовность. Фактически, эти 48 часов отсрочки затем превратились в две недели.

Всё меньше людей в стране разделяли оптимизм Эбана насчет вмешательства Великих Держав. Народ слышал угрозы уничтожения, которые неслись со всех сторон. Арабские радиостанции беспрерывно заполняли эфир истеричными призывами убивать и разрушать. В новостях постоянно сообщалось о растущей концентрации арабских армий на границах Израиля. Кувейтские, саудовские, иракские, суданские и алжирские воинские контингенты продолжали прибывать к линиям противостояния. Наконец, израильтяне были свидетелями акта прямой агрессии против их страны в виде блокады Тиранских проливов. Народ ждал израильского ответа. А ответа всё не было. Не произносилось речей. Не наблюдалось действий. Стояла полная тишина. Четверть миллиона молодых людей были под ружьем, уверенных в себе и готовых к действию. Они не могли понять, почему правительство ничего не предпринимает. По мере того, как тревога в обществе росла, нарастал и протест против бездействия правительства.

А в правительстве, между тем разгоралась борьба между разными лагерями. Министр иностранных дел Абба Эбан считал, что войну надо избежать любой ценой и козырял обещанием США добиться открытия проливов. Кармель и Аллон занимали противоположную позицию. Остальные колебались. Многие испытывали чувство изоляции перед лицом надвигающейся опасности. Не было уверенности в том, что США обязательно придут на помощь, особенно если Израиль начнет военные действия первым. Имелось немало подозрений о действиях СССР. Никто не сомневался в победе Израиля, но было опасение высоких потерь. В обществе нарастало чувство тревоги. Появилось ощущение в необходимости сформирования более сильного правительства национального единства. И такое правительство, после немалых разногласий, к концу мая было всё же сформировано. В него вошли Бегин, глава правого блока Гахал, Моше Даян и Шимон Перес из партии Рафи во главе с Бен-Гурионом, отколовшейся от правящей центристской партии Мапай и Хаим Шапиро, глава Религиозной партии. Больше всего дебатов вызвала кандидатура министра обороны. На эту должность было два главных кандидата: Игал Аллон и Моше Даян. Оба были героями прошлых войн и опытными военачальниками. Оба, не дождавшись какого-либо официального назначения, облачились в военную форму и проводили всё время в войсках, используя свой опыт и авторитет для помощи военачальникам в наилучшей подготовке к предстоящим боевым действиям. Но Леви Эшкол совмещал должности премьера и министра обороны и не хотел отказываться от последней. Когда же ему стало ясно, что от должности министра всё-таки придется отказаться, он ск…

Дальше »»»

•  инфо
•  инструменты
• Ответить на сообщение