Мескиукасу -
Вот чьи статьи я привел:
Генерал-лейтенант Малашенко Е.И. «Я в разведке с сорок первого» Военно-исторический журнал (ВИЖ). 1995 г. №3. С.77-78)»
Рокоссовский, К.К. «Солдатский долг» Москва: Голос, 2000.
маршал И.С. Конев
полковник Генштаба К. Ф. Васильченко
Жорес Медведев – известный историк и фронтовик.
ком. взвода В. Дятлов – фронтовик
Гавриил Тёмкин – фронтовик.
Перед тобой список фронтовиков – от рядового до маршала. Вот им и возрази. Их и опровергни. Что не так. Где врут. А иначе твои обвинения – пустословие.
Кстати, назови авторов, которых ты считаешь правильными. И их работы. Очень интересно узнать.
Кирилл, а тебе не стыдно так низко пасть?
Ну и на закуску ещё один рассказик:
«Великая Отечественная: об этом не сообщалось...»
Виталий Моисеев
Статья из газеты «Столица-С» за 21.07.1995 г
Целую ночь они лежали в колком скрипучем снегу декабря 1942 года. В белых маскировочных халатах они сливались со снегом. В пятистах метрах от них были отрыты в полный рост окопы – передовая. Линия между жизнью и смертью.
В окопах – солдаты стрелковых полков 30-й гвардейской дивизии Западного фронта. Пехота пыталась прорвать линию фронта. До этого по немцам била артиллерия. Гаубицы стреляли долго и упорно, перепахивали многокилограммовыми снарядами оборону врага. Казалось, что в том огненнном аду никому не выжить. Когда густые цепи пехотинцев с «трехлинейками» и ППШ наперевес рванули к извилинам немецких траншей, ожившие пулеметчики врага нажали на спусковые крючки своих MG-34. Свинцовый шквал выкашивал цепи наступающих. Пулеметный огонь был таким плотным, что наступающие были вынуждены залечь. Вскоре поступила команда: «Назад!» Наступление захлебнулось в крови. Лыжники, готовые развить прорыв, остались лежать в снегу. Среди них был 19-летний ко-мандир взвода младший лейтенант Анатолий Гуляев – наш земляк, только недавно прибывший на фронт. Это было его первое сражение.
К утру стало ясно – наступление дивизии полностью провалилось. В штабе дивизии в свете керосиновых ламп, склонившись над разрисованными разноцветными значками картами, командиры лихорадочно обдумывали, что же предпринять дальше. И вот в направлении позиций немцев на карте нарисована красная стрела. В жизни эта стрела материализовалась колонной из 19 танков, с посаженной на броню большей частью лыжного батальона. Перед этим поступила команда «сдать лыжи», на танковой броне они ни к чему. Лыжи складывали в одном месте, и вскоре появился курган высотой в несколько метров. Большинство лыжных пар так и не дождутся своих хозяев. Анатолию сказали: отправь на охрану одного человека. Младший лейтенант задумался, кого послать. Выбрал самого пожилого – 40-летнего отца семейства. Солдат ушел. Понимал ли он, что его командир подарил ему жизнь или, по крайней мере, отсрочку от смерти еще на один бой.
Восемнадцать человек из взвода Гуляева разместились на головном танке. Откинулась крышка башенного люка. Вылез танкист – младший лейтенант. Такой же молодой, как и сам Гуляев. «Если танк подобьют – не бросайте нас», – обратился он ко взводному. Незадолго до этого к Анатолию подходил политрук: «Прощай, младший лейтенант». На вопрос Анатолия, к чему такие сентиментальности, политрук был краток: «Увидишь». Не хотелось думать о плохом. Видя колонну покрашенных белой краской мощных тридцатьчетверок с многочисленным десантом на броне, Гуляев убеждал себя, что немцы не устоят перед такой силой, и все будет нормально. Наступили минуты тягостного ожидания команды «вперед». Люди в белом сидели на броне белых танков, стоявших на белом снегу. Было в этом что-то зловещее. Сильная облачность вселяла надежду, что немецкая авиация останется на своих аэродромах. Ожидания. оказались напрасными. Еще танки не тронулись в путь, а над ними завис самолет противника.
– Чего стоим? – вполголоса сам у себя спросил младший лейтенант. Этот самолет не предвещал ничего хорошего. Могли появиться пикировщики, способные расправиться с колонной в считанные минуты. Или летчик, наверное, уже передал координаты цели артиллерии. И та готовилась накрыть их своим огнем. В любом случае, их обнаружили.
Наконец танки двинулась вперед. Младший лейтенант знал поставленную задачу только в общих чертах: не ввязываясь в бой, как можно глубже проникнуть в немецкий тыл и пройти по нему рейдом. Колонна набирала скорость. Неожиданно последний танк, остановившись, вдруг стал густо дымить. «Странно, ведь вроде бы не стреляли». Проехали траншеи. В них какие-то солдаты в белых, таких же как у нас, масхалатах. Наши? Немцы. Фашистская пехота. Правда, почему-то она большой активности не проявляла. Танки благополучно преодолели линию обороны врага и пошли, развивая успех. Но этот бросок был недолгим. Вскоре тридцатьчетверки уперлись в высокую крутую насыпь железной дороги Ржев-Вязьма. Танк остановился. Десант на броне начал тревожно озираться по сторонам, пытаясь разглядеть огневые точки немцев. А те не заставили себя долго ждать. С близкого расстояния по лыжникам, сидящим на броне, врезал немецкий пулемет. Первая очередь сразу же лишила жизни шестерых бойцов взвода Гуляева. Те замертво рухнули под танковые гусеницы. Рядом с Гуляевым сидел высокий рослый солдат. В него сразу же попало несколько пуль. Парня отбросило с'такой силой, что он опрокинул взводного. Тот ударился о башню. Перед глазами блеснули искры; и его голову пронзила острая боль. Лицо стало заливаться кровью. Оставшиеся в живых сами попрыгали с танка, залегли и стали отползать. Почти все были ранены. Немецкий пулемет бил разрывными.
Анатолию стало нестерпимо жарко. Во рту пересохло. Не глядя, он стал жевать снег. И только почувствовав солоноватый привкус, понял, что ест снег с кровью. Огляделся по сторонам и увидел, что танк исчез. Броня бросила их. Шедший неподалеку танк, дернувшись, загорелся. Немцы пустили в ход замаскированные проти-вотанковые пушки. С горящего танка стали прыгать люди. Одежда на них полыхала. Они побежали в сторону залегшего взвода Гуляева. Взводный понял: еще несколько мгновений – и их расстреляют. Нужно что-то предпринимать. Анатолий, вскочив, приказал им залечь. Вид человека с залитым кровью лицом отрезвил бегущих. Те пришли в себя и были готовы выполнять приказы. Взводный приказал всем дать залп в сторону пулемета. Отстреливались долго. Каждый выпустил по автоматному диску. Немцы замолчали. Наши стали перевязываться. У всех был жуткий вид. Особенно у обгоревших. Гуляев перевязал солдата, которому пуля перешибла губу. Она свисала кусками.
Короткий зимний день закончился, стало быстро темнеть. Стали искать своих. Через некоторое время нашли командование батальона. Оказалось, что батальон, или то, что от него осталось, попал в жуткую ситуацию. Застряв в тылу у немцев, они не знали, что делать дальше. Все попытки связаться с командованием ни к чему не привели. Немцы первым подбили танк командира танкового батальона. А только ему были известны рабочие радиочастоты связи. Ночью стали собирать уцелевшие танки. Оказалось, что у танкистов дела были лучше, чем у пехоты. Из 19 подбили пять танков.
С наступлением рассвета снова начался ад. По снежному полю в их направлении двигалась пара немецких танков. Наши танкисты не долго думая открыли по ним огонь. А немцам это и было нужно. Оказалось, что эти фашистские танки были использованы в качестве приманки. Они развернулись и уехали, а в дело включилась артиллерия, начавшая бить по нашим тридцатьчетверкам. Немецкие снаряды, врезаясь в броню Т-34, раскалывали ее, и один за другим танки загорались и лопались, как черепушки с кислым молоком. Местность окуталась облаком дыма от вспыхнувших боевых машин. Взвод стоял за одним из танков, когда в него попала болванка. Гуляева отбросило на много метров. Бой в окружении продолжался целый день. И только когда снова наступила ночь, он прекратился. Эта схватка стала настоящей бойней для наших. Из 14 танков уцелело только четыре, остальные сгорели. Поле было усеяно убитыми и ранеными. У одного солдата из взвода Гуляева насчитали шесть ранений. Млад…
Дальше »»»
Это сообщение редактировалось 27.06.2011 в 00:06